Путешествие в Тибет. Священная гора Кайлаш. Часть II

Впереди очередной долины высился очередной перевал. Джипы натужно въехали на самый верх. Перевал оказался закрыт. Шли строительные работы. Нам сказали, что придется часик подождать. Вообще, этот перевал выглядел довольно странно: он как бы отделял восточную часть Тибета с ее селениями, полями, садами от западной — пустынной и безлюдной. С той стороны перевала потянулись облака. Пошел дождь. Потом снег. В перерыве непогоды вышел из машины прогуляться. Ледяной ветер ударил в лицо. Прошелся, посмотрел, как трудятся дорожные рабочие, вернулся к джипам. Что-то как-то тяжеловато; одышка. «Сколько там, на альтиметре? — 5200 метров». Вот оно в чем дело. Высота. Надо будет двигаться поспокойнее. Серо, пасмурно и грустно. Фотографировать нечего, да и не хочется.

Ближе к вечеру импровизированный шлагбаум убрали и колонна (а к тому времени машин собралось на перевале достаточно много) двинула вниз. Асфальт почти сразу закончился, и мы покатились под гору по мокрому, скользкому, грязному серпантину. Вдобавок быстро стемнело. Видимость — ноль. Водители ориентируются только по габаритным огням впереди идущего транспорта. Жутковато немного, но стараемся не думать о худшем. А каково первому? Так едем и едем. Во тьме. В неизвестность. Едем уже более трех часов. Впереди — огни. Проверка. Солдат с фонарем сверяет наши лица с фотографиями в паспортах. Проверяет тщательно. Смотрит в паспорт, на меня, еще раз в паспорт, протягивает мне, мол, на, все нормально. Я беру. Паспорт не мой. Вот дубина, думаю. Свистнул. Он вернулся. Я выбрал свой паспорт из пачки. «Ездят тут всякие по ночам, и все на одно лицо…» Проверка закончена. Куда-то заворачиваем и оказываемся у небольшой грязной гостиницы. Сага (город и отель). Расходимся по номерам. Горячая вода бывает с 21 до 22. Время полдесятого. Быстро в душ. Потом в ресторанчик. Потом спать.

Пасмурное утро. До облаков рукой достать. 4700 метров. «А ниже уже и не будет», — сообщает руководитель. Едем. Долина-перевал-долина-перевал-долина… На такой высоте уже не растет цампа и местный народ живет скотоводством. А из скотины здесь выживают одни яки. Нет, есть, конечно, козы, овцы, лошади, но в основном яки. Они пасутся на склонах холмов. Тут и там стоят палатки кочевников-пастухов.

Водители останавливаются через каждый час езды. Размяться и на перекур. Мы тоже выходим и разминаемся. Каждый раз откуда ни возьмись появляются местные. Кто-то стоит в сторонке и рассматривает нас, кто-то просит денег или вещи взамен изношенных, кто-то пытается что-то продать. Они не опасны и не навязчивы. У одного из наших есть автоматический тонометр. Он немного волнуется перед Корой и постоянно меряет себе давление. Я тоже померил. Повышенное, но для такой высоты – норма. «Давай,» - говорю, «вон, тому черту (уж больно они там грязные все) тоже померяем. Ради научного эксперимента!». Подозвали. Прибежал. Довольный весь из себя. Нацепили тонометр, померили. Ноль! Сломался что ли?.. Меряем себе — повышенное, но нормально для такой высоты. Меряем ему — ноль. Бред какой-то. Предлагаю завести журнал и сделать в нем запись, что артериальное давление у тибетцев отсутствует. Лишнего журнала ни у кого не нашлось.

Едем дальше. Погода улучшилась. Стало даже проглядывать солнце. Большое селение. Дромпа (как это не странно, ударение на первую гласную). Очень все вокруг грязное. Сотни, тысячи пустых банок из-под лапши быстрого приготовления и рваных полиэтиленовых пакетов разбросаны повсюду. Удручающее зрелище. На холме Гомпа за забором. Идем туда. Перед Гомпой ступы или чортены.

Руководитель рассказывает, что это священное место: здесь захоронена левая коленка Демона. Мол, Демон был очень злой и сильный и всячески мешал Падмасамбхаве нести людям учение Дхармы. И вот тогда собрались все вместе все Гуру и во главе с Падмасамбхавой вступили в бой с этим Демоном. Много «наших» полегло тогда, но Демона они гурьбой одолели, убили, разрубили на мелкие кусочки и растащили по всему миру, чтобы он уже никогда не смог собраться воедино. (Позже я побывал на месте той самой битвы, видел стопу и кисть руки того Демона… Но это уже совсем другая история.) Гомпа закрыта на ключ. Никого поблизости нет. У стены сложены рога яков с мантрами.

Руководитель поясняет, что здесь ничего не растет, и питаться тибетцам приходится мясом, а убивать животных нельзя по понятиям буддизма. Но, тогда хоть сам помирай… В общем, они убивают, чтобы жить, но просят прощения таким вот образом.

Начинаю чувствовать радость от работы с механическим фотоаппаратом. Еще не до конца привык, но уже довольно быстро навожу на резкость и с построением кадра нет проблем. Ощущаю себя художником, имеющим в руках рамку картины, в форме видоискателя а, весь мир - открыт мне. Знай вписывай мир в кадр!

Тем временем едем дальше. Путь неблизкий. Холмы, долины, долины, холмы. Пейзаж за окном джипов достаточно однообразный, но не утомляет. Дорога грунтовая. Трясемся на кочках; объезжаем глубокие рытвины. Спустя некоторое время въехали в продолговатую долину. Вдоль дальнего края этой долины виднелись горы в облаках. Похоже, это Гималаи. Главный Гималайский хребет. Разобрать, что за вершины тянутся слева от нас сложно - много облаков, но отчетливо различимы гигантские ледники на склонах гор. Судя по карте, мы должны видеть как минимум три восьмитысячника: Манаслу, Аннапурну и Дхаулагири. Но из-за облачности ни как не можем разобрать, что есть что. Да и с этой, обратной Непалу, стороны Гималаев ни как не понять, что к чему с топографической точки зрения. А, джипы все едут и едут по долине. Она, без преувеличения, огромна (в длину). Едем час. Едем два. Едем три часа, а пейзаж за окном не меняется. Такое ощущение, что машины просто стоят на месте и трясутся.

Дело к вечеру. Джипы съезжают с дороги и останавливаются на полянке возле ручья. Ручей — это, оказывается, Брахмапутра! Величайший приток Ганги, через который мы плыли на лодке больше часа в начале нашего путешествия! Здесь же, в верховье, ее можно перейти вброд, задрав покалено штаны. Такие дела!

Ставим лагерь. Ночевать будем в палатках. Участники слегка «плывут» на высоте. Мы вторые сутки находимся на 4700 м, но не двигаемся, только сидим, и организмы никак не могут подстроиться под низкое давление и отсутствие кислорода в воздухе. Мне-то ничего, а вот некоторым — не очень… Предлагаю всем, кому «не очень», сходить на соседний то ли холм, то ли курган. В горах мы так всегда делаем: пришел на место — поднимись повыше, потом спустись, спать будет легче. Все меня послушались и дружно ушли. А, я остался. Пил чай и смотрел на горы. Было очень красиво и спокойно.

Уже почти стемнело, когда группа вернулась с «восхождения». Выглядели все получше, чем, когда уходили. Стали собираться на ужин, как вдруг из-за гор на Западе долины, куда село солнце, в небо вырвался огромный конус света. «Сияние Шантамани», — говорит руководитель. Мол, где-то в Гималаях спрятан камень всеобщего знания, мудрости, понимания; иногда он светится таким вот светом. Красивая легенда, но это сияние — достаточно обычное для гор атмосферно-оптическое явление. Случалось видеть на высоте еще и не такое. Полез было в рюкзак за фотоаппаратом и штативом, но сияние быстро угасло. Солнце село.

После ужина сидели в палатке-столовой и слушали разные истории. Руководитель рассказывала, что уже завтра мы увидим Кайлаш, что Кайлаш — это некая матрица человеческой души, что, обходя Кайлаш, мы обдираем с наших душ все наносное и несвойственное нам. Что после обхода Кайлаша в очищенных душах открываются спящие и недоступные до этого нам энергии, и что люди, в большинстве своем, пытаясь интерпретировать эти новые энергии, воспринимают их как гнев — самый легкий и доступный человеку выплеск энергии. Но это не так…

Горели свечи. Время тянулось, как густой мед. Я получал истинное наслаждение от беседы и отдыхал душой в этой компании. А, все рассказы о Кайлаше и энергиях казались теплой сказкой, на подобии легенды о камне Шантамани. Уже за полночь мы разошлись по палаткам.

Ночь прошла незаметно. На высоте спится плохо. Так лежишь в полудреме, ждешь рассвета. Надо реально устать, чтобы уснуть. Тем более что наши водители, повара, китчен бои, с тибетским гидом за одно, решили устроить себе пикник. Под наши разговоры они, видимо, выпили немного, но спать, как мы, не пошли, а сидели и болтали у себя в столовой, переходя то на крик, то на хохот. Слышимость у палаток, сами понимаете… Потом у них, видимо, кончилось и они поехали куда-то догоняться. Вернулись через час, да еще и с девчонками. Тут руководитель не выдержала и дала тибетской диаспоре яростный нагоняй. Парни тут же утихомирились, отправили по домам девчонок и завалились спать, при этом, правда, начали храпеть, как буйволы. В общем, та еще получилась ночка. С первыми же признаками рассвета тибетцы проснулись и принялись греметь посудой, готовя завтрак. Поспать так и не получилось.

Выбрался из палатки чуть ли не самый первый и был награжден потрясающим видом на Гималаи. Облака расступились, и взору открылась величественная панорама.

Действительно, видимость была на многие сотни километров! Ведь только между вершинами Манаслу и Аннапурны расстояние более 100 км! А тут еще Дхаулагири и другие вершины левее Манаслу и правее Дхаулагири видно!

Тибетское солнце поднялось над головой, как обычно: быстро и решительно. Утренний иней растаял. Трава высохла. Голову стало припекать. И, вот тут я понял, почувствовал и увидел, что означает выражение — «в Тибете небо круглое». Небо действительно было круглым. Вернее куполообразным. Этот эффект достигался за счет того, что по всему периметру вдоль горизонта небо было светло-голубым, а в зените — иссиня-черным. Потрясающая иллюзия! Тут если жить, то никто тебе уже не докажет, что Земля круглая. Видно же невооруженным глазом, что Земля плоская, а Небо — круглое!

Зовут на завтрак. Тибетцы смущенно улыбаются и прячут взгляды, стесняясь вчерашнего загула. Я посмеиваюсь над ними и хлопаю кого-то по плечу: мол, ладно, с кем не бывает. Руководитель смотрит грозно и неприветливо. Сворачиваем лагерь. В углу кухни обнаруживаются 3 (три) пустые бутылки из-под пива… Это что, они с трех бутылок так разошлись?! Во дают парни!

Собрались и поехали. Большой чек-пост. Воинская часть. Холмы, перевалы, долины, холмы перевалы долины, холмы, перевалы… Время к обеду. Въезжаем на очередной перевал. На перевале установлен шест, на нем натянуты молитвенные флаги, множество чортенов сложены из камней, а, впереди… Впереди раскинулась большая округлая долина, окруженная горами. Слева красивый, раскидистый снежный пик, у его подножия большое озеро, нереально-бирюзового цвета. Гурла Мандата и озеро Манасаровар. Справа в цепи холмов, среди разрывов облаков, упирается в небо Кайлаш, какой-то наклонный и нескладный. Священная долина. Мы прибыли!

В воздухе над Священной долиной висело физически ощутимое чувство благодати. Я смотрел на открывшийся вид и пытался разобраться в своих чувствах. А чувства были смешанные и непонятные. Чего-то не хватало. Я отправился в этот путь не по зову сердца. Меня позвали за компанию. Полторы тысячи километров пыльных дорог Тибета. Я преодолел этот путь и вот стою на краю Священной долины. И не понимаю, зачем я здесь? Но есть ощущение, что все это правильно. Нужно только шагнуть туда, и все станет ясно. И я шагаю…

Джипы катятся по долине, огибая озеро Манасаровар справа. В долине идет строительство дороги, и мы даже выезжаем на небольшие асфальтированные участки. Мы совершили эдакую полудугу и остановились на берегу озера. Здесь будет лагерь. Ставим палатки. С озера тянет ветерок, и мы разворачиваем палатки входом от озера. Солнце обжигает, ветер обмораживает: типичная тибетская погода. Высота 4650 метров.

Руководитель предлагает совершить омовение в озере. Женщины уходят первыми. Через некоторое время возвращаются крайне возбужденные и довольные. Идут сушиться. Мы идем следующие. Руководитель ждет нас. Волосы у нее мокрые. Она объясняет, что Манасаровар — это не то чтобы «живое», а Рыкшас Тал — «мертвое» озеро; это скорее озеро Сознания и Подсознания, соответственно. Я слушаю и понимаю, что стою уже на самом последнем краешке понимания. Чтобы понять все окончательно, нужно сделать последний шаг. Руководитель уходит. Я торопливо раздеваюсь и бухаюсь в воду…

… возвращаемся в лагерь. Мир вокруг чист и ярок. Пьем чай. Вкус великолепен. Воздух наполнен запахами пряных трав.

После чая едем в Чиу Гомпу. Она совсем рядом, чуть выше по склону, но мы туда почему-то едем. Чиу Гомпа построена на месте пещеры, в которой долгое время медитировал Падмасамбхава. Смотритель показывает камень с отпечатком ноги Гуру Ринпоче. С вершины скалы открывается вид на Кайлаш.

Какое-то странное это святилище. Я ощущаю, что это очень важное место. Спрашиваю руководителя — она пожимает плечами. Солнце коснулось горизонта. Мы возвращаемся в лагерь.

Оказывается, мы совершили большую ошибку, поставив палатки входом к озеру. Сильный ветер с берега гонит пыль и мусор прямо в наши тряпичные жилища. Я не ленюсь и переставляю свою палатку. Вытряхиваю из нее мусор. Остальные отмахиваются. Почти стемнело. Над озером повисла мистическая тишина. Ни ветерка, ни шороха, ни звука. Кайлаш полыхнул бордовым и стало темно.

Темнота мгновенно ожила. Что-то всплеснуло в воде. Кто-то пропорхнул над головой. Еще кто-то прошмыгнул возле самых ног. Вой… Нет, не волки. Собачий лай, рык, грызня. Снова вой… Выглянул из палатки. Прямо у входа сидит здоровенный черный пес. Посветил на него фонариком — он убежал. Выбрался наружу. Послезавтра полнолуние. Огромная иссиня-белая луна висит в небе. В ее свете можно легко читать. По лагерю бегала свора собак. Больших и страшных. Я хотел было ретироваться, но вдруг понял, что они боятся меня больше, чем я их. Я остался на улице. Сидел и смотрел на звезды, луну, озеро, Гурла Мандату. Я был там и очень четко ощущал чувство момента. Стало холодать. Я залез обратно в палатку в уютный спальник. Тут же к палатке прибежали собаки, начали рычать, ворчать, чесаться... Вторая ночь без сна.

Солнечное утро. В палатку заглядывает чумазая девчушка. «Погоди», — говорю ей. Лезу в рюкзак за конфетами и фотоаппаратом. Конфеты взяла. Вся такая серьезная и сопливая. Пытаюсь ее сфотографировать, но уж больно она серьезная. И сопливая. Из соседней палатки вылезают наши девушки. «Ну, рассмешите хоть вы ее!», — говорю я нашим. Что уж они там ей показали, я так и не понял. Вскинул фотоаппарат, мгновенно сфокусировался, щелк. Есть кадр! «Снимай, снимай!», — кричат наши и пляшут вместе с девчушкой. «Я уже снял!»

Обожаю это чувство, когда понимаешь, что снял настоящую ФОТОГРАФИЮ...

Утро было солнечным и морозным. У самого берега на воде озера Манасаровар образовалась кромка льда. Впрочем, солнце быстро растопило лед и стало припекать. После завтрака мы оставили заботы по сворачиванию лагеря поварам и китчен-боям, а сами поехали на джипах к озеру Рыкшас Тал.

Два священных озера Манасаровар и Рыкшас Тал. Озеро с живой и озеро с мертвой водой. Озеро Сознания и Подсознания. Видится мне, что все здесь гораздо сложнее…

Рыкшас, на самом деле, не такое уж и мертвое озеро. В его водах что-то водится. Растут какие-то водоросли. На воде качаются чайки. Вот только ирреальная тишина вокруг. Эдакое безмолвие, которое поглощает все мысли и желания. Ты растворяешься в этом отсутствии мыслей и эмоций, начинаешь терять индивидуальность… «Все! Достаточно! Уезжаем!», — командует руководитель, и мы бредем к машинам на ватных ногах.

Едем в Дарчен. Это поселок у подножия Кайлаша. Грязный и неуютный поселок. Не то общага, не то гестхаус за забором. Во дворе грузовик с нашими пожитками. Селимся по трое в обшарпанные комнаты. Кругом грязь и запустение. Откуда не возьмись, набежали торговки с бусами. Пытаются нам что-то продать. Очень назойливы. Раздражают! Странное чувство. Я уже давненько не испытывал такого раздражения смешанного со злобой, чуть ли не яростью. Осознание гнева разрушает причину раздражения в душе.
Становится стыдно, что злился на этих женщин.

После обеда едем на джипах по извилистой дороге куда-то вверх в направлении Кайлаша. Минут 20 тряски и мы останавливаемся на полянке у новой Гомпы.

Гьянтак Гомпа. Вокруг очень красиво. В долине видно… Нет, это не Манасаровар. Это Рыкшас Тал. Ощущается неземное величие этого места. На склоне холма установлено 108 ступ или чортенов.

Руководитель ведет нас куда-то влево и вверх по склону. Идем размеренно около часа. Высота уже под 5000 метров. Переводим дух перед очередным взлетом. Снова вверх. Метров 100. Поднимаемся на небольшое плато, и нам открывается потрясающий вид на Священную гору Кайлаш.

Стою пораженный красотой и величием. Вокруг множество чортенов — каменных молитв, сложенных бесчисленными паломниками. Кладу друг на друга четыре камушка: ОМ Мани Падме Хум. Кому-то не по себе. То ли от высоты, то ли от Кайлаша. Часть группы уходит вниз. Остаемся несколькими участниками. Догоним остальных через полчаса. Кайлаш завораживает. Какой-то он наклонный. Как-то завален вправо. Справа внизу — Нанди.

Индусы считают, что на вершине Кайлаша сидит Шива в медитативном трансе, а его верный бык и средство передвижения — Нанди — ждет своего хозяина у подножия Священной горы…

Спускаемся вниз и возвращаемся в Дарчен. Перебираем вещи: что нести с собой, что поедет на яках, что вообще оставить. Ужин. Ранний отбой. Завтра с рассветом выходим. Кора. Ритуальный обход Священной горы Кайлаш.

Еще одна ночь без сна. Какая уже по счету? Третья?! Странно, ночь проходит быстро и не заметно, несмотря на отсутствие сна. Лежишь, мысли текут плавно, время летит непривычно быстро… Утро. Не спал, но встаю отдохнувшим. Так часто бывает на высоте. Спать не обязательно, лежишь — уже отдыхаешь, и этого достаточно.

Завтракаем и выходим в серое предрассветное утро. Тепло, влажно. Идем по глинистой тропе влево от селения. Из Дарчена следом за нами увязалась целая стая собак. Немного не по себе. Псы большущие, лохматые, по виду злые. Но они никого не трогают и даже не рычат, а как бы провожают нас. Или пасут?

Пристроился в ногу с руководителем. Спрашиваю: правда если сильно-сильно попросить, то Кайлаш исполнит желание? Руководитель отвечает, что да, так бывает, нужно намерение, непреклонное намерение. Я понимаю, что все не так просто, как я спросил и не так гладко, как она объясняет. Совсем уже на краешке стою понимания. Тем временем мы поднимаемся на край глубокого оврага. Тут стоял шест с молитвенными флагами, и было видно кусочек Кайлаша.

Руководитель попросила меня сделать эту фотографию, т. к. ни когда раньше не видела светящегося уступчика слева от вершины. Я-то вообще никогда этого не видел, но сфотографировал Кайлаш, нацепив на Nikon телевичок. Группа слегка растянулась, и мы дождались всех на краю этого оврага, с которого впервые на Коре нам открылся Кайлаш.

Дальше тропа пошла под уклон и через некоторое время мы вошли в неширокую долину.

Это Тарбоче. Место начала Коры. Плато справа — это кладбище махасидхов. Внизу шест с молитвенными флагами. Этот шест устанавливают ежегодно на Сага Дава фестиваль — день Рождения Будды, день его Просветления и день ухода в Нирвану. Этот праздник приходится на полнолуние в мае-июне. С этого дня открывается сезон Коры. Мы прошли Кору вокруг шеста.

Руководитель обратила наше внимание, что через флаги нельзя перешагивать, даже если они лежат на земле. Их нужно поднимать и проходить под ними. Прошло уже около 2-х часов, как мы вышли из Дарчена. Вся группа вновь собралась и мы двинулись дальше, в обход Священной горы Кайлаш.

Очень сложно передать словами, то, что представляет собой Кора. Кто-то скажет, что это простой поход, кому-то покажется что там невыносимо скучно, кому-то радостно, кому-то будет трудно передвигать ноги, а кто-то будет бежать вприпрыжку… Каждому — свое. У каждого своя душа; свои цели и задачи в жизни… Так и я. Шел и размышлял, шел и размышлял. О себе, о своей семье, о своей жизни. Шаг за шагом, мысль за мыслью.
Группа сильно растянулась. Я пытался думать о других, но из этого ничего не получалось. Кора — только твой путь. Я все шел и шел; изредка останавливаясь на короткий отдых или чтобы полюбоваться Кайлашем. А, Кайлаш был прекрасен! Чистая белая пирамида, упирающаяся вершиной в небо. Идешь — вид меняется, как будто не ты идешь вокруг Кайлаша, а Кайлаш поворачивается вокруг своей оси. Вид Кайлаша меняется с каждым шагом. Вот только что-то я ничего не фотографирую! В череде мыслей как-то забылось про фотофиксацию окружающего мира. Видимо это не важно. Тем временем я уже прошел мимо Западной стены и приблизился к Северо-Западному ребру.

Небо затягивают тучи. Впереди две большие палатки, слева и справа от тропы. Прохожу мимо, меня окликают: в левой палатке сидят наши и пьют чай. Ничего себе, думаю, как так они меня обогнали, что я никого из них не заметил? Впрочем, группа далеко не вся. Зашел в палатку, уселся за стол. Хозяйка — пожилая тибетка — тут же достала из шкафчика стаканчик, протерла его сперва грязным пальцем, потом грязным же передником и с доброй улыбкой поставила передо мной на столик. Я улыбнулся ей в ответ, но чай наливать в этот стакан не спешил. Хозяйка принялась загружать кизяк в печку. Покончив со своей возней и сухим навозом, хозяйка заметила мой пустой стакан, еще раз его протерла и налила уже чаю сама. Стоит рядом и смотрит на меня добрыми глазами: мол, что не пьешь-то?! Мне стало неудобно, и я выпил чай из этого антисанитарийного стаканчика. Чай так себе, вода водой, но жажду утоляет. А, говорю, давай тибетского чая с солью и ячьим маслом! Она не понимает по-русски… Показываю на руках, как взбивают этот чай, она кивает обрадовано и наливает мне тибетского чая в стакан, приговаривая: «Ча! Ча!» Хотите тибетского чая, скажите «Ча!», и вам нальют его совершенно бесплатно — это закон гостеприимства.

Пока пили Ча, в палатке собралась вся группа. Время было уже далеко за полдень, а сколько еще идти — неизвестно. Я дал какую-то денежку хозяйке и побрел дальше по тропе. Путь казался каким-то резиновым, как будто движешься в желе — то ли Ча, то ли усталость. Мыслей почти нет. Иду и иду. Лыжные палочки — стук-стук… Шаг за шагом. Темнеет. То ли облака, то ли вечер. Открывается вид на Северную стену Кайлаша.

Пасмурно и неуютно. Останавливаюсь у развилки. Налево — по мосту через ручей к Гомпе, прямо — куда-то вдаль, направо — вверх на холм. На холме стоит Юка — наш тибетский гид — и машет руками, мол, нам туда. Холм высокий, желе – густое… Иду наверх. Долго и тяжело. Наконец выхожу на небольшую полянку. Здесь лежат на траве наши грузы. Столовая и кухня уже установлены. Помогаю ставить палатки. Странно, на эту поляну я поднялся один из первых, когда все успели отстать? Лагерь установлен. Подходят участники. Кому-то совсем плохо. Высота 5100 метров. Мы стоим лагерем пред Северным Лицом Кайлаша.

Странная ночь. Пожалуй, самая странная ночь в моей жизни. Не сон и не явь. Вереница образов. Не пустых. Все наполнено смыслом. Непостижимым смыслом. Пытаюсь сложить картину из осколков. Где-то осколки встают на место, где-то нет. Значит так не правильно. Образы. Тени. Снова образы. Тени принимают форму. Похоже на человека. Вернее на трех. Один впереди, двое сзади, по бокам. Или это тени одного человека? Человека? Он спрашивает. Я отвечаю. Отвечаю честно.

Открываю глаза — утро. Такое чувство, что закрыл глаза на минуту, а уже утро. Честно. Жить нужно честно. Честно перед самим собой. Здесь есть еще над чем подумать. Я что до этого жил нечестно? Если ответить самому себе? Честно? Перед самим собой? Честно?...

Выбираюсь из палатки. Все уже на ногах. Оказывается чаепитие в тибетской палатке не для всех прошло без последствий. Вернее сказать почти для всех обернулось расстройством желудка. Устояли мы, как выяснилось, втроем. А что делать!? Раздали страдальцам весь свой запас левомицетина, линакса и имодиума. Завтракаем втроем. Народ повеселел. Лекарства начинают действовать. Нужно выходить. День предстоит трудный. Двум участницам попрежнему плохо. Они решают нанять лошадок, чтобы подняться на перевал Тары верхом.

Перевал Тары или Дролма Ла по-тибетски. Высота 5650 метров над уровнем моря. Шутки шутками, а это высота Эльбруса — высочайшей горы Европы. Участники нашей группы слегка волнуются — практически никто еще не был на такой высоте. Я, как человек опытный, объясняю, что высота перевала вполне доступна, идти только надо небыстро, размеренно нужно идти, плавно, как в замедленном кино. Сам-то я понимаю, что этот, так называемый «свой темп», сразу не найти, не подстроиться под него. Я сам несколько лет «ходил» в горы, пока не нашел свой темп — темп, в котором можно идти и не уставать. Идти час, день, неделю, месяц… Говорю нашим: «Вставайте за мной и идите шаг в шаг, если хотите подняться на перевал и не устать». Кто-то соглашается. Выходим.

Погода не очень. Тепло и пасмурно. Это плохо. Давление, значит, низкое и быть непогоде. Кайлаша не видно совсем, хотя он совсем рядом. Начинаем движение. Тропа ведет нас к реке. Переходим бурный поток по мосту из огромных бревен. Откуда здесь, на высоте 5100 метров такие бревна? Кто их принес и откуда? В радиусе 1000 км такие деревья нигде не растут… По правую руку открывается долина. Долина Смерти. Все в тумане и мало что можно рассмотреть, но, говорят, в эту долину уходят умирать йогины… Мы идем в веренице паломников. В основном это тибетцы. Они идут мощным и уверенным шагом. «One day Kora!» — кивает на них непалец, присевший на отдых рядом с нами. 50 минут идем, 10 — сидим. Мимо проходит худой старик индус. Он одет в какой-то индуистский балдахин, идет с посохом и босиком. Наверное, йогин. Проезжает наша «конница». Идем и мы. Тропа проходит через травянистый склон, между огромных валунов. На некоторых камнях отпечатки то ли рук, то ли ног; для меня — не убедительно. 50 минут идем, 10 — сидим. Парни, решившие идти «моим» темпом, начинают отставать — пойдем потише. Путь на перевал долгий. Поднимаемся на подобие ступени. Впереди еще одна ступень. Шаг за шагом, мысль за мыслью. Жить нужно честно. Жить нужно честно. Жить нужно честно. Шаг за шагом, мысль за мыслью… Вторая ступень позади. Впереди третья. Иду еще тише, чтобы парни не отставали. Они молодцы — держатся. 50 минут идем, 10 — сидим. Травы становится все меньше, а камней — больше. Нас обгоняет караван яков с нашими баулами. Шаг за шагом, мысль за мыслью. Жить нужно честно. Жить нужно честно. Жить нужно честно… Я так и не заметил, как мы вышли на перевал. Просто шли, шли и пришли. Путь занял чуть более четырех часов. Парни тоже довольны, что так легко поднялись на перевал.

Сотни, тысячи молитвенных флагов растянуты на шесте или просто лежат на земле. Огромные черные вороны сидят на камнях. Тибетцы да и другие паломники останавливаются на перевале. Отдыхают, перекусывают, молятся. Перевал Тары — место откуда начинается новая жизнь. Если рассматривать Кору, как путь Души после Смерти, то, начиная с этого перевала, мы начинаем движение к Новой Жизни. Я пока не могу этого понять. Быть может со временем. Или в другой раз. Достал заранее приготовленные щипчики и постриг ногти на руках. Руководитель говорила, что можно оставить часть себя на перевале таким вот способом: отрезать часть волос или ногтей. Не знаю зачем, но я так сделал. Волосы у меня тогда были длиной не более 5 мм, а вот ногти отрасли...

Время за полдень. Холодный ветер метет снежную крупу. Пора двигаться. Двое наших решают дождаться руководителя, а мы вдвоем с товарищем встаем и уходим вниз.

Вниз идти, конечно, легче! Быстрым шагом, даже бегом, чтобы не сопротивляться силе тяжести. Сразу за перевалом, справа от тропы внизу моренной мульды раскинулось небольшое озерцо. Синее такое, приятное, доброе. Мы проходим мимо и устремляемся все дальше вниз. Погода портится. Сильные порывы ветра хлещут нас снежной крупой. Странно как-то выглядит наша «новая жизнь»… Неожиданно в гребне справа от нас возник Топор Кармы.

Очень странно. Шли, шли, это все был обычный гребень, как вдруг поднимаю глаза, а над нами нависает эта странная скала. Неуютно. Спешим вниз. Вновь поднимаю взгляд — Топора Кармы нет! Прошли! Странное место… Внизу уже видна узкая долина, наподобие той, по которой мы шли в первый день, только с другой стороны перевала. В самом конце спусковой тропы стоят две тибетские палатки. Можно попить чаю. Но мы не рискуем. Некоторое время посидели в палатках защищенные от ветра и снега. Подошел тибетский гид Юка. Потом стали потихоньку подтягиваться наши. Группа большая; все сильно растянулись на маршруте. Я уточнил у Юки дальнейший путь, и мы двинулись дальше по узкой пологой долине. Ветер, временами дождь, временами снег. Идем долго. Мыслей нет. Опустошенность. Идем долго: час за часом, час за часом. Долго идем… Пора бы уже и на стоянку! А лагеря все нет и нет. Идем и идем. Ветер, дождь, снег. За очередным поворотом тропы — ура! наш караван! Но расслабляться пока рано — надо ставить палатки. Группа придет без рук, без ног. Нужно помочь. Работаем. Дождь, холод, руки зябнут. Подходят участники. Кто-то помогает, кто-то заваливается в палатку и лежит… Устали. Ничего. Пусть отдыхают. Я сильнее. Я могу помочь и помогаю.

Постепенно, с небольшими приключениями, вся группа собралась в лагере. Ужинаем. Все слегка подавлены: то ли Кора, то ли усталость. Руководитель спрашивает: «К озеру не спускались?». «Нет, — говорю, — а что там?» Руководитель рассказывает, что это озеро на хинди называется Гаури Кунда. Это Священное озеро. Его сотворил Шива для своей жены Парвати, когда она, будучи смертной женщиной, состарилась и пришла проститься со своим божественным супругом, засидевшимся в медитации на вершине Кайлаша. Старенькая стала, говорит, помру скоро. А Шива тогда пальцами щелкнул — появилось озеро, Парвати вошла в воды озера старушкой, а вышла молодой красивой и, если не ошибаюсь, бессмертной. Такая вот история. «Нет, не ходили. Наверное в следующий раз…» Следующий раз? Странно, сказал и сам удивился: неужели я вернусь сюда?

Ночь. Все разошлись по палаткам. Усталость. Темнота. Сны. Яркие, цветные, полные смысла. Первую ночь глубокий сон, за сколько это уже суток?

Светает. Выбираемся из палаток. На улице выпал снег. Сантиметров 5. Пока умывались, собирались, завтракали, снег растаял. Начал моросить дождь. Пасмурно и как-то хмуро. Фотографировать нечего. Выдвигаемся. Тропа глинистая и скользкая. Дождь усиливается. Идем менее часа и останавливаемся у Гомпы. Зутрулпхук Гомпа. Построена на месте пещеры, которую соорудил себе Миларепа, подняв здоровенный (с дом) камень. Внутри Гомпы тепло и сухо. Посидели в пещере, посмотрели на камни с отпечатками рук и ног Миларепы.

Идем дальше. Дождь усиливается. Мой, проверенный в горах Gore-Tex, держит воду. В группе же кое-кто одет в «балоньку» и промок до костей, вернее до трусов. Но все идут. Стучат зубами, но идут. Выходим с Коры. Впереди виднеется Дарчен, но до него еще идти не меньше часа. Когда видишь цель, идется веселее.

Входим в ворота постоялого двора. Все! Кора! Круг замкнут! Мы прошли! Что-то неуловимо изменилось. Три дня. Прошло три дня, а мир уже какой-то другой, не такой, каким мы его оставили, уйдя в обход Кайлаша. Или это не мир? Это что ли я изменился? Очень необычное и непривычное ощущение.

На постоялом дворе группа индусов. Они смотрят на проливной дождь и переживают, как они завтра пойдут на свою Парикраму. На замечание, что Кора это путь духа, а не тела, они кивают, но в глазах видны страх и обреченность. Потихоньку приходит вся группа. Идем на обед в какую-то забегаловку, потом грузимся в джипы и едем прочь из Священной Долины. Проливной дождь. Все серое и угрюмое. Что-то неуловимо изменилось внутри. Хочется убежать, скрыться от этого чувства. Но оно внутри. Разве от него убежишь?

Мы возвращаемся в Сагу знакомой дорогой. Долина за долиной, перевал за перевалом. Похоже, что западную часть Тибета накрыл серьезный циклон. Дождь идет стеной. Правда в некоторых долинах, видимо, свой микроклимат и дуют свои ветра, при этом даже разгоняя облака, но ненадолго. Не доезжая большого чек-поста и воинской части, мы останавливаемся у каких-то сарайчиков. Это, оказывается, ночлежка. Можно поставить палатки, но большинство участников решают ночевать в многоместных комнатах, на самодельных кроватях и китайских матрацах. Рядом с комнатами здание побольше — это кухня и столовая. Там наши повара начинают готовить ужин. В ночлежке есть еще постояльцы — это два француза и бельгиец. Они путешествуют по миру на велосипедах и вот добрались до Тибета.

На душе тоскливо. Может быть Кайлаш и вправду Матрица Человеческой Души!? И что теперь? Душу ободрали, почистили, теперь с ней надо как-то дальше жить. А как? Непривычно и неуютно на душе. Нужно бы что-то сделать. «Давай-ка выпьем», — предлагает товарищ. Мысль кажется неуместной, но здравой. «Давай!». На этажерке в кухне-столовой обнаружился ряд бутылок. Пиво, какой-то китайский алкоголь с иероглифами… Опа! Пол-литровая бутылка бурого напитка с этикеткой «YEKSIHW». Хе-хе! Переглянулись. Товарищ незаметно открутил крышку и хлебнул из горлышка. Смотрю на него. Поморщился, улыбнулся: «Чай со спиртом. Пойдет». Позвали хозяйку. «Сколько? — Сисьти!» Меньше десяти долларов. «Держи полтинник». Тем временем нам приготовили суп и чай с печеньем. Уселись за стол. Выставили «YEKSIHW». «Кто-нибудь будет?» Руководитель смотрит на нас строго и неприветливо. Говорит всем, но обращаясь, в основном к нам: «Постарайтесь подольше сохранить то ощущение в душе, которое проснулось внутри каждого из вас после Коры!» Дык, мы из-за этого ощущения и решили выпить — думаю про себя. «Не переживай! — говорим ей, — проблем никому не доставим. Извини». «Будем!» Пришла хозяйка. Протягивает деньги. 35 юаней. Это что? Сдача? По 15 юаней (2 USD) височка выходит… Не отравиться бы. А, была не была.

Все выглядят подавленными. Нам немного веселее. Но не сильно. Ужин прошел. Бутылка закончилась. Ни в одном глазу. Взяли еще одну. Распили уже в своей комнате. Ну хоть бы чуть-чуть опьянеть, хоть капельку, хоть на минутку! Нет. Никакого эффекта. Интересно, это сейчас всегда так будет с алкоголем?

Серое безрадостное утро. Моросит дождь. Собираемся, завтракаем и едем дальше. Путь очень не близкий. Ехать целый день: с утра и до самого вечера. После Саги у нас намечена поездка к базовому лагерю Эвереста. С северной его, Эвереста, стороны. Для меня, как альпиниста, даже просто посмотреть на Эверест — большая честь. Но накрывшая Тибет и Гималаи непогода не оставляет шансов увидеть самую высокую гору в мире. Да и не хочется уже ничего. Вернее хочется. Домой. И дело тут вовсе не во вчерашнем «YEKSIHW», просто хочется убежать от новых ощущений жизни, а дом кажется местом, где можно укрыться… Посоветовались между собой и предложили остальным участникам группы обсудить вариант: не ехать к Эвересту, а сразу «свалить» в Непал. Все вроде бы согласны с доводами. Погоды действительно нет. И не предвидится. Я-то в горах не первый сезон, могу отличить грибной дождик от циклона. Очень, очень далекий путь до Саги. Едем долго. По ухабам и лужам. Хорошо хоть пыли нет. К вечеру добрались.

Руководитель говорит, что наши повара из Саги поедут в Лхасу и поэтому устроят нам сегодня прощальный ужин. Звучит многообещающе. Все радуются. Идем с руководителем в магазин и покупаем пару бутылок красного сухого вина. «Great Wall». В Китае все Грейт Вол… Ужин вкусный. Всего много. Но без мяса. Вино так себе — обычное. Почти никто не пьет. Даже не пробуют. Мы чокаемся кружками с руководителем. Глоток красного вина еще никому не повредил! Атмосфера за ужином, однако, грустная. Все чем-то удручены. Сообщают, что все решили ехать к Эвересту. Вернее все решили не ехать, а вот одна девушка хочет и теперь, поэтому все поедут… «Ну и глупо!» Расходимся по своим комнатам.

Очередное серое утро. Тепло и пасмурно — циклон. Едем к Эвересту. Это другая дорога, нежели та, по которой мы приехали в Сагу вначале. Через несколько долин и перевалов, мы выехали на огромное плато. Высота приличная — около 5000 метров. Ветер временами разгоняет облака. Красиво. Дорога вывела нас на песчаный берег большого озера.

Виды конечно потрясающие! И есть что снимать, несмотря на пасмурную погоду. Бегаю с фотоаппаратом по холмам, во время остановок ищу «кадр» и чувствую, что потихоньку «оживаю». На берегу озера стоит гест-хаус, но он закрыт и заброшен.

Где-то впереди, в облаках, скрывается от глаз гора Шиша Пангма. Восьмитысячник. На ее склонах работает российская экспедиция. Ангарчане. Мои друзья. Судя по всему, парням там сейчас ой как несладко. Шиша Пангма переводится как «Гора над Пастбищами». Пастбища действительно живописные.

Жаль только, что самой горы мы так и не увидели. Потрясающая должна была бы картина! Ничего, может быть, в следующий раз. В следующий раз? Как-то все отчетливее и тверже стало проявляться ощущение, что следующий раз — будет.

Как же тут в Тибете все далеко находится друг от друга! Просторы неописуемы! Правда, ехать по этим бескрайним просторам несколько утомительно. Целый день в пути. Уже ближе к вечеру прибыли в пыльный грязный и неуютный поселок. Тингри. Тут мы остановились то ли на обед, то ли на ужин. Эта остановка нужна не нам, а скорее водителям. Мы-то просто сидим, а они работают. Пока суть да дело, пошли прогуляться, чтобы размять затекшие ноги, одеревеневшие спины. Вид кругом удручающий.

Чуть аппетит не отшибло. Но боремся с собой и едой. Что нас ждет впереди, еще не известно. Тем не менее, едем в эту неизвестность. Сразу за Тингри сворачиваем с ухоженного проселка направо — в неухоженный. Дорога углубляется в узкую долину. Я так понимаю, что это и есть дорога к Базовому лагерю Эвереста. Ее построили китайцы в 1975 году для своей эпохальной экспедиции на Эверест. Они ходили на Эверест и раньше, но мировое сообщество отказалось принимать это достижение коммунистического Китая, подтвержденное парой мутных фотографий. Тогда потомки строителей Великой стены собрались с силами, мыслями и ресурсами, чтобы доказать и показать. Тогда и была проложена дорога до самого Базового лагеря на леднике Ронгбук, на второй ступени была установлена первая титановая лестница (впоследствии спасшая не одну жизнь), а на вершине Эвереста был воздвигнут геодезический знак. Такие дела. 32 года прошло, а дорога по-прежнему условно хорошая. Спустя некоторое время езды по исторической горной дороге, мы прибыли в большое селение. Здесь нужно было отметить разрешение на посещение Национального парка. Пока соблюдались формальности, я побродил неподалеку с фотоаппаратом. Снял папашу у стены храма.

Пермиты быстренько отмечены. Смеркается, и мы спешим ехать дальше. Жаль. Живописное селение. Здесь бы на день другой, да еще бы по хорошей погоде остановиться, побродить, пофотографировать… Но уже темнеет, уезжаем. Показываю водителю на гигантскую ледниковую морену впереди: «Ронгбук?», — спрашиваю в надежде. Он смеется, мотает головой, показывает, мол, налево, потом направо, потом еще далеко-далеко-далеко. Едем куда-то в ночь в свете фар. Едем долго. Дорога петляет по холмам. Временами начинает моросить дождь. Постоянно закладывает уши — значит, набираем высоту. «Сколько там на альтиметре? — 5500!» Какой уже час мы трясемся по (без преувеличения) высокогорной дороге, даже сложно себе представить.

Вдалеке замаячили огни. Въезжаем в странный палаточный городок. Справа и слева от дороги на многие сотни метров выстроились шатры. Картонки у входа гласят, что это отели. Проезжаем палатки Hyatt, Hilton, Marriott, Hollidey Inn, минуем Hotel Everest, Hotel Yak, Hotel Yeti и даже Hotel Yak&Yeti. Чуть заехав за Tokyo Hotel, останавливаемся у Hotel California. Выходим из джипа, вытирая слезы от смеха! Это что Эверест Бэйс Кэмп? «Yes!, — говорит хозяин гостиницы, тибетец средних лет с длинными волосами заплетенными в косу, обернутую вокруг головы и импровизированной серьгой из красной шерстяной нитки с бусиной бирюзы в ухе. — Проходите, располагайтесь!»

Группа разошлась по палаткам-шатрам-отелям. Внутри нашей обнаружились вполне приличные кровати, традиционная печь для кизяка в центре палатки и пьяный толстый американец. Хозяин отеля предложил нам чай и холодные лепешки в качестве ужина и за счет заведения. Мы выпили с очнувшимся было американцем какой-то гадости за знакомство и победу мировой революции, после чего все завалились спать.

Утро выдалось хмурым. Тучи висели низко-низко над землей. В утреннем свете палаточный лагерь выглядел не менее безумно, чем ночью. Эверест, как и предполагалось, был полностью скрыт в облаках от наших глаз. После утреннего моциона и утреннего же чая руководитель повела нас в очередную пещеру Падмасамбхавы. Кто-то пошел, кто-то остался. Я пошел. Дорога вела через безумный городок палаточных отелей в настоящий Базовый лагерь Эвереста с настоящими альпинистами, но нам туда нельзя. Я видел много фотографий и видео тех мест; многие мои друзья и знакомые бывали там и даже поднимались на Эверест. Но для меня, попавшего в разряд туристическо-экскурсионной толпы, вход и въезд туда в этот раз был закрыт шлагбаумом.

Мы чуть-чуть прошли за шлагбаум и поднялись на холм. Тут располагалась Гомпа, построенная на месте пещеры, в которой медитировал Падмасамбхава. Гомпа оказалась закрытой. Смотритель должен был подойти с минуты на минуту. Побродили пока вокруг. Встретили горных козликов.

Посмотрели на ступы и чортены. Руководитель показала место, где она была свидетелем ритуала небесного погребения. Подошел смотритель. Он отомкнул Гомпу, и мы все, по очереди, слазили в пещеру, более похожую на наш погреб. Внутри пещеры абсолютно отчетливо ощущалось эхо присутствия одной и той же сущности, что я чувствовал в Драк Йерпа или Чиу Гомпе. Выбрались наружу. Над Гималаями висел циклон.

Красиво, конечно, но дальше 300 метров ничего не видно. А виды отсюда должны были быть потрясающими.

Мы вернулись в палаточный городок, погрузились в джипы и двинулись в обратный путь. Это ж все то расстояние, что мы вчера проехали, нужно снова преодолеть! А что делать? Едем. Мимо нас текут часы и километры, поселки и становища кочевников. Больше никуда заезжать не нужно. Наконец-то мы возвращаемся домой! Туда, где очаг, туда, где тебя ждут и любят. Путь еще предстоит неблизкий, но это путь домой. Мы едем долгие-долгие часы под дождем по, кажущемуся каким-то грустным, Тибету.

Ближе к вечеру мы выехали на вершину широкого холма.

Перевал Ниалам. 5350 метров. Край тибетского нагорья. Постояли немного на ледяном ветру в тщетной надежде разглядеть хоть что-нибудь сквозь пелену облаков. Мы прощались с Тибетом. Кто-то на год, кто-то на два, кто-то навсегда. Пора ехать. Расселись по джипам и двинулись вниз — туда, где Китай граничит с Непалом, туда, где воздух теплый и полон кислорода, туда, где у каждого есть свой дом и начинается новая жизнь.