«Люди спрашивают, не онкология ли у меня»: история девушки, которая в 19 лет потеряла все волосы

Анна Солодянкина оканчивала первый курс УрФУ, когда у нее начали выпадать волосы. Через несколько месяцев у 19-летней девушки не осталось ресниц, бровей, волос на голове и теле. То, что с ней произошло, называется тотальной алопецией. Сейчас Анне 26 лет, она живет в Санкт-Петербурге. Анна рассказала E1.RU, как приняла свою особенность, как реагировали мужчины, друзья и незнакомые люди.

«Я даже слово «лысая» не могла произнести»

В июне 2013 года я обнаружила на затылке лысое пятно, так называемое гнездо. Даже не сама, а друзья показали: у меня была густая копна волос, и сама его заметила бы не сразу. Конечно, я испугалась и сразу обратилась к врачам, и далее были многочисленные обследования. Но пятен становилось больше, и параллельно волосы сильно сыпались.

Врачи сделали вывод: это аутоиммунное заболевание, но не смогли установить причину, почему иммунитет так отреагировал. Единственное, что мне предложили — принимать гормоны, которые, возможно, запустят рост волос. Но это борьба с симптомами, а не с причиной заболевания, поэтому я от этого отказалась.

Я была сильно напугана. На одной из первых встреч с трихологом с опаской спросила: «Неужели я совсем останусь без волос?». Мне кажется, я даже слово «лысая» тогда не могла произнести. Врач успокаивал: «Нет, все будет в порядке». Но все пошло по другому сценарию: случилась тотальная алопеция.

В сентябре 2013-го стало понятно, что волос не сберечь, поэтому я их сбрила. Не думаю, что в первые месяцы я понимала, что это навсегда. Все равно надеялась, что волосы будут расти. Я начала носить парики, затем — платки. Конечно, близкие друзья знали о моей проблеме с волосами, но показаться без парика какое-то время я не могла даже перед ними.

Однокурсники заметили, что у меня изменился имидж, но никто об этом особенно не расспрашивал. Рассказать открыто о своей алопеции я смогла только через несколько месяцев, когда обратилась к психологу и работала над принятием ситуации. На втором курсе у нас была дисциплина «Толерантность в СМИ», и нужно было представить проект о любой социальной группе, к которой общество относится неоднозначно и в СМИ это транслируют. Я сперва хотела рассказать про сыроедов, но в последний момент решила сделать проект о девушках с алопецией. Рассказала, кто это и как их воспринимают. И в конце проговорила, что у меня алопеция, показав на экране свою фотографию.

Многие однокурсники были шокированы, некоторые подходили, говорили: круто, что ты смогла об этом рассказать. Поддерживали. Естественно, я очень переживала и волновалась. Это был один из важных моментов для меня.

«Зачем же ты себя так изуродовала?»

На четвертом курсе мы с друзьями поехали учиться по обмену в Чехию. К тому времени я пару раз выходила из дома без парика, и это были стрессовые ситуации: было даже физически тяжело переступить порог квартиры, словно выходишь обнаженной и беззащитной.

В Чехию я взяла парик как моральную поддержку. Перед первым собранием в университете долго крутилась у зеркала и не могла решить, как пойти, — в платке или без него. Друзья сказали: «Тебя здесь никто не знает, почему бы тебе просто не быть собой? Ты уже встала на этот путь, так продолжай его». Я отложила платок и пошла лысой.

Поначалу было некомфортно. И люди, естественно, чувствовали мою неуверенность.

Когда слышали, что все в порядке, начинали делать комплименты.

За полгода в Чехии я привыкла, что так и должно быть. В Европе другая культура и менталитет, там в принципе ценят людей, которые отличаются от других. Когда вернулась в Екатеринбург, понимала, что будет непросто. В университет я уже пришла лысая. Некоторые меня не узнавали, многие поддерживали, в том числе и научный руководитель. Были и острые реакции, один преподаватель подошла и сказала: «Зачем же ты себя так изуродовала? Что родители об этом думают?».

Семья, конечно, переживала. Родители, как и я, поначалу воспринимали алопецию как то, с чем нужно бороться. Некоторые родственники до сих пор считают, что это ненормально, что с этим нужно что-то делать, спрашивают: что там с волосами? Я отвечаю: а что с ними? Их нет, все окей.

Папа подошел к этому вопросу с мужской прямотой и сказал: ну и ладно, ходи так. Я тогда подумала, что он меня не понимает, а сейчас осознаю, что оказался абсолютно прав. Папа умер в 2016 году. Я тогда вернулась из Чехии, и все мое внимание с алопеции переключилось на переживание потери.

Мама переживала и поддерживала, все близкие и друзья были рядом и одобряли любой мой шаг. Я поняла, что не могу скрываться и постоянно носить парики. И тяжело принимала то, что не могу быстро принять эту ситуацию. Мне хотелось сразу выходить без парика, сразу решить этот вопрос, но так не бывает. Для этого нужно время.

До алопеции у меня были длинные темные волосы и густые ресницы, в каком-то смысле стандартная симпатичная внешность, и я привлекала внимание парней. Когда случилась алопеция, парни, которые интересовались мной, дали понять, что с ней нужно бороться.

Один молодой человек поддерживал меня во время обследований. Но когда я сказала, что отказалась принимать гормоны, он отреагировал категорично: как так, нужно бороться дальше, как же я собираюсь жить, любить и заниматься сексом? Он не принял мое решение. Конечно, это стало дополнительным поводом для переживаний и комплексов, которые во мне зародились.

Сейчас я не чувствую дефицита во внимании мужчин. Те, кто подходят ко мне знакомиться, изначально принимают мою внешность такой, какая есть. А многих наоборот именно этот факт и привлекает. Не могу сказать, что внимания стало больше или меньше, просто обстоятельства изменились.

Как можно нравиться другим, если сам себя не любишь? Я себе не нравилась — так и другие внимания не обращали. Сейчас я уверена в себе, чувствую свою привлекательность — и это магнит для других.

Когда посыпались брови, я сделала татуаж. Накладные ресницы не клею, просто крашу глаза, рисую стрелки.

Приходится их разочаровывать, ведь ничего дельного посоветовать не могу.

Хамов встречаю редко или просто не замечаю их. Если подходят с шуткой, я тоже могу ее подхватить. Чаще встречаю положительную реакцию. Например, этим летом в Екатеринбурге ко мне подошла визажист и пригласила на фотосъёмку.

«Только давайте без лысых женщин в кадре»

На собеседованиях никто не задавал вопрос на эту тему. В издательстве, с которым сейчас сотрудничаю, только спустя несколько месяцев осторожно спросили, связан ли мой образ со здоровьем. Как правило, многие думают, что это просто имидж.

Как-то была ситуация: мы делали фотосъёмку для книги, и я оказалась на некоторых снимках. На тот момент мы еще не встречались с заказчиком лично, и, когда я отправила фотографии, чтобы получить обратную связь, мне ответили: «Только давайте без лысых женщин в кадре». Я к этому отношусь спокойно: это то же самое, как если бы попросили: «Уберите вон ту блондинку из кадра».

«Кто-то носит хвост, а я — лысая»

В Чехии подруга снимала меня для своего учебного проекта: помню, я смотрела на фотографии и понимала, что начинаю себе нравиться. Год назад дизайнер Янис Чамалиди попросил меня поучаствовать в показе DIVIDUUM. И было тоже важным для меня событием: придало уверенности. Благодаря таким событиям у меня сложилось ощущение, что я себя приняла.

Принятие себя — процесс бесконечный. Думаю, для каждого из нас. Продолжаю ежедневно учиться принимать себя в разных ситуациях. Но самый главный острый момент пройден, я могу об этом спокойно говорить. Я не считаю алопецией заболеванием в том смысле, что она не стесняет меня, не мешает мне жить и заниматься тем, что нравится. Это просто одна из составляющих моей жизни. У всех разные прически, разный имидж. Кто-то носит хвост, а я — лысая.

Также мы рассказывали про екатеринбурженку, у которой нет волос с детства. Сейчас она работает моделью.