"У ребёнка сквозное ранение сердца": судмедэксперты назвали причину гибели пятимесячного ребёнка в свердловской больнице

Судебные медики установили, из-за чего в Свердловской областной клинической больнице N 1 погиб пятимесячный Ваня Ольховый. Напомним, в апреле в Екатеринбурге Следственный комитет возбудил уголовное дело по факту смерти ребёнка при подготовке к операции.

"Смерть Ольхового Ивана Максимовича 2013 года рождения наступила от сквозного ранения передней стенки правого желудочка сердца". Врач, проводивший зондирование, случайно проткнул катетером правый желудочек сердца. Началось кровотечение, реанимировать Ваню не удалось.

Ванечка Ольховый родился со сложным пороком сердца. Он называется Тетрада Фало и включает в себя сразу четыре аномалии сердца. Без операции с таким пороком подростки доживают до 12 лет, при тяжёлых формах не доживают до года. Но после успешной операции детей ждёт нормальная, полноценная жизнь.

Мы разговариваем с родителями погибшего Вани, Максимом и Светланой, у них в квартире в Первоуральске. Молодая благополучная семья. У Максима есть любимая работа: он полицейский-кинолог. Светлана до рождения Вани работала оператором в банке. На коленях у мамы сидит старшая четырёхлетняя дочка Яна. Она тоже родилась с пороком сердца, правда, не таким сложным, как у Вани.

- Вот почему, откуда у наших детей такое?! – не понимает папа. – У нас, у наших родителей, у бабушек и всех родственников не было проблем с сердцем. Мы не пьём, не курим, за здоровьем следим. Сдавали анализы - никаких генетических отклонений у нас не нашли.

Несколько лет назад их старшей дочке делали операцию в той же Свердловской областной больнице. Тогда всё прошло хорошо, порок устранили.

- У нас тогда осталось хорошее впечатление от врачей, все были внимательны к нам, заботливы, - говорит Светлана. – И с Ваней мы тоже не думали ни о чем плохом. 17 апреля мы легли в стационар, сдали кровь, сделали УЗИ сердца. Вечером пришёл лечащий врач, предупредил, что утром надо будет сделать зондирование. Объяснил, что это необходимая процедура перед операцией, нужна для подробного изучения сердца. Мы подписали документы, что согласны на процедуру. Делали под общим наркозом. Но анестезиолог даже не зашёл в палату накануне, я тогда не придала этому значения. Думала, что это несложная процедура, не опаснее, чем забор крови.

Ваню забрали от мамы на зондирование. Вместе с мужем она увидела труп сына только через два дня, ночью, в больничном морге, куда они пришли вместе с сотрудниками полиции. Без полицейских родителей не пускали к телу ребёнка.

Первая реакция людей, которые в первые минуты не могли поверить, осознать, что ребёнка нет в живых: пустите нас к сыну!

- А нам отвечали, что сына больше нет. Есть только труп, - вспоминают молодые родители. – Приносили соболезнования, пытались даже "успокоить": вы молодые, родите ещё.

Семья побежала искать справедливости в полиции, написали заявление. Настояли на проведении судебно-медицинской экспертизы. Спустя некоторое время следователи возбудили уголовное дело по статье "Причинение смерти по неосторожности". Идёт расследование.

- Если бы мы не подняли шум, врачи бы никому о смерти ребёнка не сообщили, - говорит Максим. - Сейчас с нами вышли на связь ещё несколько родителей, у кого дети погибли в этой больнице. Только за последнее время, начиная с конца апреля, в Областной больнице умерло три ребёнка вместе с нашим Ваней! Один малыш стал инвалидом: врачи "забыли" сделать одну процедуру после операции, ребёнок пережил клиническую смерть. И об этом никто не знает!

Мы поговорили со всеми родителями, которые вышли на связь с семьёй Ольховых. Уточним сразу, что все эти случаи – разные, дети погибли по абсолютно разным причинам. Но после огласки в СМИ трагической истории Вани Ольхового другие родители стали всерьёз подозревать врачей: всё ли они сделали для спасения их малышей?

У Евгении Игнатьевой из Верхней Туры 9 мая умерла в Свердловской областной больнице новорождённая дочка. Анечка родилась с двойным пороком сердца. В ОКБ N 1 попала сразу из родильного дома.

- 24 апреля нам сделали операцию, - рассказывает E1.RU Евгения Игнатьева. – Поначалу обнадёжили, что всё прошло хорошо, если начнёт дышать сама, то угроза жизни минует. Дочка начала дышать сама. Пообещали, что скоро из реанимации переведут в общую палату. А потом позвонили, сказали, что умерла от сердечной недостаточности. Обращаться в органы, разбираться мы не будем - нет смысла.

Татьяна Касаткина из Тавды в конце мая потеряла семилетнего Сашу, он умер в ОКБ N 1 ночью 23 мая.

- Я ругаю себя за то, что увезла его на операцию. Да, у нас был порок сердца, и врачи ещё при рождении уверяли, что Саша не доживёт и до года, - вспоминает Татьяна. – Дожил! Простудами мы почти не болели, читать научились в четыре года. У нас стопка грамот, Саша во всех конкурсах городских участвовал, уверял, что будет учёным, мы ему микроскоп купили, он от него не отходил. Планы строили на будущее: в самую сильную школу его записала, все тесты на "отлично" сдал. Летом на велосипеде гонял, как все ребята. Да, болезнь, конечно, проявлялась: кожа с синеватым оттенком была, только летом загорал и ничем не отличался, уставал. Но я как чувствовала и всё время оттягивала операцию. Он ведь у нас единственный, долгожданный ребенок. 22 мая нас взяли на операцию. Помню, врач мне уверенно говорил, что всё пройдёт нормально. Я полдня проплакала под дверями реанимации. Потом меня всё-таки пустили посмотреть, я не узнала сына: он был в искусственной коме, весь багровый, кровь текла из уха. Но меня успокоили: это нормально.

- Что врачи говорили о причинах смерти?

- Саша умер спустя сутки после операции. Я этот момент, когда мне сообщили, плохо помню, мне стало плохо. Хирург, который делал операцию и уверял, что всё будет хорошо, мне даже не позвонил. И вообще из больницы никто не позвонил, ничего не объяснил, почему так получилось. В справке о смерти написано: сердечная недостаточность. На днях мы должны получить результаты вскрытия, тогда будем подавать заявление в прокуратуру.

11-месячный Владик из Первоуральска стал безнадёжным лежачим инвалидом за одну ночь. В конце января шестимесячному Владику успешно прооперировали дефект межжелудочковой перегородки. Но, по словам мамы, дежурный врач "забыл" поставить дренаж - это такая специальная трубка, которая не давала бы скопиться жидкости в организме.

- Мне принесли сына из реанимации на четвёртые сутки, - рассказывает мама Илюзя Дмитриева. – Он смеялся, играл, улыбался. Вечером начал задыхаться, позвала врачей, меня успокоили: это он так отходит после наркоза. Ночью ему стало совсем плохо. Он начал хрипеть, задыхаться. Пришёл заведующий отделением, нас тут же отправили в реанимацию. Потом я узнала, что Владик пережил клиническую смерть 10 минут. Это вызвало глубокое поражение головного мозга. Ребёнка мне вернули по сути "овощем". Кушает только через зонд.

Илюзя пытается вытянуть сына. Врачи-неврологи многого не обещают. Кто-то говорит, что Владик никогда не встанет, другие обнадёживают, что мозг можно частично восстановить. Но таким, как прежде, сын уже не будет. Мама возит его по специалистам-неврологам в Екатеринбург, водит к остеопатам. Папа работает на лечение.

- Уже от медсестёр я узнала, что Владику не поставили дренаж, - снова вспоминает Илюзя. - Видимо, в плевральной полости скопилась жидкость. Я настояла, чтобы в больнице провели консилиум. Там мне просто начали грубить: не мы такого ребёнка рожали, никто вас не заставлял к нам ехать! Но я же привезла сделать его здоровым!

Дмитриевы уже подали заявления в прокуратуру, в полицию и СКР.

В Свердловской областной больнице N 1 эти трагические случаи объясняют статистикой.

- Ежегодно около 400 детей в Свердловской области рождаются с врождёнными пороками сердца, - рассказывает E1.RU пресс-секретарь ОКБ N 1 Ольга Белкина.

– И, если не оказывать специализированную помощь в первый месяц, то 50 процентов из них погибнут, еще 25 процентов погибнут в случае неоказания помощи в течение первого года жизни. Это мировая статистика. Есть пороки, которые необходимо оперировать в первые дни жизни. В отделении спасают трёх-четырёхдневных малышей. Наш рентгенохирург успешно сделал первую в России операцию на сердце ребёнка в утробе матери. Но при некоторых пороках оперативное вмешательство можно отложить до определённого возраста. Потому что некоторые пороки лучше оперировать, когда ребёнок имеет соответствующие вес и рост. Но потом всё равно операция необходима. 97 процентов детей, прооперированных вовремя, становятся здоровыми. В нашей больнице ежегодно пролечиваются 600 детей, из них 400 с врождёнными и приобретёнными пороками сердца. Почти 60 процентов всех операций, которые делают детям в Свердловской области, – это кардиохирургические вмешательства.

- Нам известно, что за период с апреля по середину мая в ОКБ N 1 после операций скончались три ребёнка.

- 2,5– 2,9 процентов – это статистика послеоперационной смертности в нашем отделении кардиохирургии. Данные официальные, мы их ни от кого не скрываем. И точно такая же статистика во всём мире. Но делать операции всё равно необходимо, ведь если врождённый порок не оперировать, ребёнок всё равно погибнет. Первую дочку, старшую сестру погибшего малыша, спасли несколько лет назад в нашем же отделении. Этого ребёнка спасти не удалось. Тетрада Фалло – крайне тяжелый порок, сразу четыре сердечных аномалии. Послеоперационная смертность от него - 2 процента. Ребёнок, к сожалению, попал именно в эти проценты.

- Но смерть наступила не от операции, а после подготовки к ней. При зондировании.

- Дело в том, что зондирование полостей сердца – это интервенционное вмешательство, которое приравнено к операции. Через прокол в бедренной вене ведётся катетер к сердцу. Операцию делал профессионал, заслуженный врач России, который спас сотни малышей и тысячи взрослых. Как только обнаружилось, что пошло что-то не так, то тут же, на этом же операционном столе, началась кардиохирургическая операция на открытом сердце. Не было ни паники, ни промедления. Анестезиолог, хирурги, анестезистка, операционные медсёстры - вся операционная бригада находилась в операционной. Да, возможно, надо было перед операцией более подробно рассказать родителям обо всех рисках. Но ни халатности, ни небрежности в работе наших врачей не может быть. Центр сердца и сосудов ОКБ N 1 входит в пятёрку лучших специализированных центров России. Этот случай разбирался на большом консилиуме кардиохирургов. Специалисты пришли к единому мнению, что они сделали всё возможное для спасения малыша.

Не исключено, что в ближайшее время будут возбуждены новые уголовные дела после очередных заявлений родителей. Врачи, которые спасают (пусть не всех) детей, будут ходить на допросы. Ждём официального заключения других специалистов-медиков и следователей. А пока попросили прокомментировать ситуацию руководителя екатеринбургского благотворительного фонда "Мы вместе" Инну Яламову. Она помогает собирать деньги уральским малышам, которых по разным причинам не могут спасти екатеринбургские врачи.

- В наш фонд обращаются в очень тяжёлых случаях, когда российская медицина бессильна, - говорит Инна Яламова. - В основном, это дети, больные раком, в критическом состоянии. Кардиобольные проходят через наш фонд редко.

- Почему?

- Потому что у нас в России хорошо развита кардиомедицина. И в Екатеринбурге в кардиоцентре при ОКБ N 1 работают очень сильные специалисты, хирурги делают сложные современные операции. В тех случаях, когда мы всё-таки отправляли наших детей за рубеж, в лучших европейских клиниках им выписывали те же самые препараты, что и наши врачи, ничего нового. Жалоб на халатность и невнимательность врачей ОКБ я никогда не слышала. Но… Всё-таки объяснять смерть ребёнка статистикой цинично, неправильно. Я не говорю сейчас про безнадёжные случаи, когда малыш находится на грани жизни и смерти. Но когда ребёнок накануне операции ползает и играет, а потом погибает… Это трагедия. О каждой смерти ребёнка должна знать общественность. Это не надо замалчивать, объясняя всё цифрами, надо разбирать на консилиумах каждый случай.