Пианистка. Эльфрида Еллинек

Стимулом к прочтению послужило кино. Когда читал, то в очередной раз подумал, что для австрийской культуры Зигмунд Фрейд — это как для нас Пушкин, ’наше все’. Главная героиня романа — учительница музыки Эрика имеет все, чтобы потихонечку сходить с ума: деспотичную мать, с которой изредка дерется, загубленный талант, нереализованную сексуальность, mania grandiose (манию величия) и истерические наклонности. Уж не знаю, насколько в современной Австрии часто встречаются женщины, бегающие в парк, чтобы подсматривать за совокупляющимися парочками, или после концертов посещающие пип-шоу, но мне в характере одиозной дамы почудились знакомые черты. Да-да, именно узнаваемость патологий и стала для меня главным сюрпризом книги. Собственно, кто из нас не использовал задушевные сплетни об общих знакомых для поднятия собственной самооценки. Или, скажем, не пестовал самомнение при помощи таких распространенных пассажей, как ’они ничего не понимают’, ’им никогда не подняться до моих вершин’ (интеллектуальных, творческих, деловых, имущественных, моральных и т.п.). Особенно это свойственно людям с гуманитарным образованием. А если еще, не дай Бог, и сексуальное воспитание было пуританским, то про нас самих хоть сейчас кино снимай: просто никто не знает, какие мы наедине с собой, о чем втайне желаем, какими непристойностями грезим. Кстати, если грезы на эту тему и вовсе отсутствуют, то это, наверное, самый тяжелый случай.

А теперь вообразите, что пианистка Эрика, женщина, как говорится, «с таким приданым», влюбляется в своего ученика, классического юного ловеласа с нордической внешностью. Думаете, она понимает, насколько скудна и беспросветна была ее жизнь до сих пор. Не тут то было. Это Эрика ухитряется перетащить наивного обормота, возжелавшего пикантной связи с учительницей, в свою веру, заставляет его играть по своим, вполне демоническим правилам. В переводе с фрейдисткого это означает, что темное иррациональное Оно, олицетворяемое музыкой и ее жрицей Эрикой, всегда пересилит слабенькую кооперацию Я и Сверх-Я, воплощением которых является юный буржуа. Так что главная мораль книги — вот они все какие, учителя музыки-то.

Рекомендуется лицам, интересующимся историей австрийской литературы и в свободное время колющим себя булавками.