«Фигурирует восьмизначная цифра»: родные студентки, раненной в ДТП Косилова, подали иск на бизнесмена

Родные студентки из Екатеринбурга, пострадавшей в ДТП с участием бывшего вице-губернатора Челябинской области, гендиректора птицефабрики «Равис» Андрея Косилова, подали иск о возмещении морального ущерба. Заявленная сумма, по данным 74.RU, составила 10 миллионов рублей. Несмотря на это, Косилов продолжает оплачивать счета клиники, где проходит лечение девушка. Адвокат бизнесмена Николай Шиманович в интервью 74.RU объяснил, почему иск стал для них неожиданностью, и рассказал, в связи с чем сторона защиты просит вернуть дело на доследование.

— Почему мы несогласны с проведённым расследованием? Основная причина — это неправильная, на наш взгляд, экспертиза и неполнота её. Когда мы ознакомились с заключениями автотехнической экспертизы (и первой, и второй), мы увидели, что нет ответа на несколько наших вопросов, которые мы ставили. Какова была скорость у автомобиля Lexus (за рулём сидел Андрей Косилов. — Прим. ред.)? Какова была скорость у автомобиля «Лада-Веста»? И самое главное, на наш взгляд, ни экспертиза, ни следствие не установили, в какой момент опасная ситуация переросла в аварийную, — объясняет Николай Шиманович. — Оценивались следствием только действия водителя Lexus. Действия водителя «Весты» никаким образом не оценивались, несмотря на то, что при возникновении опасности он обязан был предпринять все меры к торможению вплоть до остановки транспортного средства. При этом очевидно, и даже следствие это установило, что само дорожно-транспортное происшествие произошло на полосе водителя Lexus. Это установила экспертиза, которую провело следствие.

Чем отличается опасность на дороге от аварийной ситуации? Что должен делать водитель, когда возникает опасность на дороге, прописано в правилах. Изначально водитель обязан выбрать ту скорость, которая позволяет ему управлять автотранспортным средством, оценить состояние дороги, оценить иные условия. Руководствоваться в опасной ситуации водитель обязан Правилами дорожного движения. Но аварийная ситуация — это та ситуация, на которую Правила дорожного движения не распространяются. Когда возникает аварийная ситуация, водитель в зависимости от того, какой у него опыт вождения, какой у него автомобиль, учитывая иные какие-то обстоятельства, сам выбирает способ избежать ДТП. Если в первой ситуации всё диктуют правила, то во второй ситуации они уже не действуют, надо делать всё возможное, чтобы уйти от столкновения и предотвратить дорожно-транспортное происшествие.

Следствие считает, раз ехал и увидел на встречной полосе Lexus, всё, ситуация сразу аварийная. Но сколько бывает таких случаев, когда водитель движется по своей полосе и видит встречную машину, которая совершает обгон, но не будет эта ситуация сразу аварийной. Это опасность на дороге, это опасность по твоей полосе движения. И мы пытаемся достучаться до следствия, сказать: «Вы определите ту точку, где опасность на дороге, а где аварийная ситуация». Если уж совсем точно говорить, то 2,6 секунды — это то время, за которое как водитель Lexus, так и водитель «Весты» должны были принять какое-то решение. На наш взгляд, действия водителя Lexus по уходу со встречной полосы объективны и естественны. Любой водитель понимает, что надо уходить на свою полосу движения. Почему водитель «Весты» не предпринял меры для торможения и не предпринял [попытку ехать] вправо или прямо, мы не знаем. Следствие отказалось это устанавливать.

Что ещё я хотел бы отразить, что сегодня процесс идёт обоюдный. И сторона защиты, и сторона обвинения и по Конституции, и по УПК состязаются между собой. И те, и те представляют доказательства, и суд уже оценивает их. В данном случае сторона обвинения, проведя экспертизу, отказав нам в проведении дополнительной или повторной экспертизы, на мой взгляд, ограничивает наши права. И мы со своей стороны привлекли эксперта независимого. Когда эксперт выехал на место дорожно-транспортного происшествия, когда он смоделировал эту ситуацию по параметрам, которые установило следствие (мы не выходили за эти параметры), то эксперт нам, стороне защиты, сделал заключение, что если бы водитель «Весты» соблюдал Правила дорожного движения и предпринял меры торможения вплоть до остановки или ехал бы прямо, не выходя на встречную полосу, то дорожно-транспортного происшествия бы не было. Естественно, при такой ситуации, когда специалист даёт такое заключение, мы сформулировали тот перечень вопросов, который, мы считаем, необходимо задать. Вышли с ходатайством в период окончания следствия, чтобы на эти вопросы экспертиза ответила. К сожалению, нам отказали, и мы сейчас эти вопросы будем формулировать и направлять в областную прокуратуру. Если областная прокуратура откажет, естественно, в суде мы будем об этом говорить.

И самое интересное, когда совершал манёвр и уходил на свою полосу водитель Lexus, этот манёвр чуть влево, а потом вправо был вызван опять же дорожным полотном. Если бы не яма, этот манёвр вправо был бы совершён намного быстрее. А при попадании в яму, которая совершенно не отражала стандарты и ГОСТы, не было никакого знака о том, что неровности на дороге, что могут возникнуть препятствия, этот объезд тоже послужил основанием к тому, что произошло дорожно-транспортное происшествие. Но следствие сказало и эксперт сказал, что возможно было эту яму и справа, и слева объехать. Хотя с правой стороны объехать эту яму было невозможно, потому что шёл попутный транспорт.

При всём при этом ни разу ни со стороны адвокатов, ни со стороны Андрея Николаевича Косилова не прозвучало, что виновен водитель «Весты». Мы об этом не говорим. Мы говорим о том, что была проведена неполнота следствия. И варианты, когда обоюдная вина есть, они тоже существуют.

Мы сейчас настаиваем только на том, чтобы было объективно расследовано уголовное дело. Ведь изначально, когда этот процесс пошёл, следователь нам открыто сказал: «Я буду делать выводы на основании заключения эксперта». Абсолютно логично и нормально. Проведена экспертиза, мы не согласились и указали на недостатки, и на какие вопросы экспертиза должны была ответить, но она на них почему-то не ответила. И мы говорим о том, что, проведя эту экспертизу полноценно — дополнительно или повторно, — мы сможем найти истину в этом деле.

Причём хотелось бы особо обратить внимание, что никоим образом эта ситуация не влияет на потерпевшую. Виновен водитель Lexus или не виновен, всё равно помощь оказывается и будет дальше оказываться, это тут никаким образом не связано между собой.

Когда я вошёл в это дело, первое, что я сделал, — взял у следователя телефон адвоката потерпевшей девочки. Мы связались, и после того как это было согласовано с моим доверителем, я адвокату сказал: «У нас на сегодняшний день позиция такая, что надо помогать девочке. Кто виноват? Почему виноват? В этом пусть разбирается следствие, а наша позиция — помогать. Поэтому те затраты, которые сегодня будут, мы готовы их возмещать, вы передайте родителям. Но давайте не будем уходить в формальности, не будем доводить это всё до суда. Почему? Потому что суд сто процентов — это судебная практика — присудит меньше, чем мы готовы вам сегодня помогать. Договорились?» — «Договорились».

Проходит неделя, нас приглашает следователь и знакомит с исковым заявлением, где только на возмещение морального вреда фигурирует восьмизначная цифра. Я, естественно, понимая, что мы договорились о другом, связываюсь с адвокатом, и у нас происходит встреча. Родители Насти — мама, папа, — их адвокат и я. Я приезжаю, показываю судебную практику и говорю: «Зачем вы сегодня выходите с исковым заявлением, понимая, что эту сумму никакой суд не присудит? Но при этом мой доверитель готов помогать девочке, готов возмещать моральный ущерб. Мы готовы хоть сейчас возместить вам ущерб, но он должен быть разумный. Он будет больше, чем если мы дойдём до суда и на суде будет, но он должен быть разумный. Это цифры, которые не отвечают сегодня вообще никакой судебной практике, и не существует самого процесса. Андрей Николаевич готов. Если уж вы подали исковое заявление, давайте в какие-то рамки сформулируем это всё, чтобы помощь была и мы указывали, что идёт частичное возмещение вреда. Вы вышли на такую формулировку, давайте и мы со своей стороны, внося какие-то денежные средства, облечём это в юридическую форму». Всё, мы обо всём договорились. И родители Насти, и адвокат с этим согласились. Договорились, что мы будем готовить проект этого соглашения.

Итог этого разговора — в средствах массовой информации появилось сообщение, что адвокат Косилова сказал, что Косилов платить не будет. Никогда Андрей Николаевич так не говорил, никогда напрямую я не говорил ни родителям, ни адвокату. Но после того как я Андрею Николаевичу сказал, что мы должны это всё в какую-то юридическую форму облечь, он ответил: «Девочка не виновата. Мы не можем сейчас приостановить финансирование лечения, потому что завтра ей уже это будет не надо». Сам процесс и сама травма подразумевают интенсивное лечение уже сейчас. Чтобы в последующем она могла нормально, полноценно жить, надо лечение это делать сейчас. Он принял решение, несмотря на то, что мы не договорились по форме соглашения.

Что будет в суде, мы пока не знаем. Андрей Николаевич сказал, что лечение будет продолжаться. Он искренне на сегодняшний день переживает не за свою вину, он переживает именно за то, чтобы девочка была здорова и чтобы она смогла пойти на поправку.

Как это формально организовано? Клиника выставляет счёт родителям, Андрей Николаевич отдаёт денежные средства родителям, и они вносят их клинике. Вариант, когда напрямую, [не подошёл] там нужен тогда договор с ним. Мы ушли от этой формы. И здесь, помимо средств, которые необходимы на лечение именно по счёту клиники, есть ещё дополнительные расходы, которые также Андрей Николаевич возмещает по мере возможности. Передаются денежные средства родителям, и родители оплачивают счета.

Я почитал, что в комментариях к интервью Андрея Косилова пишут: «Надо его на два года посадить, дать реальный срок». Независимо от того, кто это — Иванов, Петров, Сидоров или Косилов — по такой категории дел при том, что лицо, привлекаемое к ответственности, ранее не судимо, что это преступление небольшой тяжести, что это преступление по неосторожности, никакой суд даже в самом плохом раскладе не даст реальную меру наказания. Это судебная практика, об этом сегодня говорит уголовно-процессуальный кодекс. А при той позиции, что идёт реальная помощь, что сегодня благодаря этой помощи, дай бог, Настя пойдёт на поправку, я думаю, что это объективно, — то, что мой доверитель не беспокоится о себе, он беспокоится о девочке в этой ситуации. А наши действия связаны с тем, что, я абсолютно убеждён, есть неполнота проведённого расследования. Мы готовы к любому результату, но чтобы это всё было объективно.

ДТП с участием Андрея Косилова произошло 28 июля прошлого года в Аргаяшском районе на 18-м километре трассы Байрамгулово — Новоандреевка. Lexus бывшего вице-губернатора столкнулся с автомобилем «Лада», в котором компания молодых людей из Екатеринбурга возвращалась с озера. В результате аварии в больнице оказались три человека. 19-летняя пассажирка «Лады» Настя сидела на заднем сиденье «Лады-Весты», она получила наиболее тяжёлые травмы и впала в кому. Её молодого человека Владислава доставили в аргаяшскую больницу с переломом ноги, затем он проходил лечение в военном госпитале Екатеринбурга. Водитель «Лады» Никита лечился в Челябинской области, затем вернулся в Екатеринбург.

23 января 2020 года стало известно, что расследование ДТП с участием Андрея Косилова окончено. Материалы поступили в прокуратуру Челябинской области. Экс-чиновник по делу проходит в качестве обвиняемого.

Всё об аварии с Lexus Андрея Косилова и «Ладой» — в материалах E1.RU.