Лидер десанта МЧС на Урале: «Вытаскиваем людей из тайги и снимаем с «Высоцкого»

В начале 2015 года в Екатеринбурге заработал «воздушный спецназ» — отряд спасателей—десантников, которые будут искать потерявшихся туристов, эвакуировать из удалённых районов людей, вывозить на вертолёте спелеологов, получивших травмы в пещерах, спасать людей с небоскрёбов. Руководителем нового подразделения стал Александр Новосёлов, ему всего 33 года, зато 10 из них он проработал спасателем в МЧС. Искал пропавший под Серовом «кукурузник», тушил пожар, охвативший заповедник «Денежкин Камень», эвакуировал зимой искателей приключений с легендарного перевала Дятлова.

Он рассказал E1.RU о том, как начинал карьеру в МЧС и зачем нам нужна новая спасательная парашютно-десантная служба.

— Раньше у нас были авиационно-спасательные центры — два или три на всю страну. Теперь их разделили на восемь частей, распределили авиационную технику. Раньше, если что-то случалось, в ближайшем поисково-спасательном отряде формировалась группа, отправлялась к лётчикам и улетала на место ЧП. Теперь концепция поменялась. Спасатели и лётчики работают в одном отряде. Новый отряд становится передовым. Вылетают 5 человек на ЧП и спокойно его отрабатывают. Если случается что-то глобальное, и мы понимаем, что нашей группы недостаточно, развёртываем там базу и вызываем дополнительный отряд.

— То есть вы полностью привязаны к вертолёту?

— Да, куда вертолёт, туда и мы. Работать будем по всему Уральскому федеральному округу. Основная цель — чтобы помощь приходила быстрее. Что мы можем, мы сделаем быстро — спасём, организуем штаб, управление, подготовим площадку для прихода основных групп.

— Какие ситуации могут возникнуть, чтобы потребовалась помощь твоего отряда?

— У нас по региону много вариантов развития ЧС, которые происходят в труднодоступных местах: выброс на опасных химических заводах, удалённые железнодорожные катастрофы, рыбаки на льдинах, происшествия с туристами, обвалы в пещерах, из которых эвакуировать людей очень сложно, а тем более добраться до них. Кроме того, Северный Урал у нас изобилует реками, на которых туристы любят сплавляться. Расстояние между населёнными пунктами довольно большое. И если группа, которая зарегистрировалась, не выходит на связь, мы вылетаем.

— А чем твои сотрудники отличаются от обычных спасателей?

— Люди в отряде — спасатели, имеющие допуск и опыт к прыжкам с парашютом и спускам по верёвке с вертолёта. Универсалы, так сказать. Они могут проводить работы и на земле, и в воздухе. Чем больше специальностей (спасатель, парашютист, спелеолог, взрывник и т. д.), тем выше у тебя класс. Как говорится, и поесть приготовить, и в космос слетать.

— Сколько человек в отряде?

— 15 спасателей и экипаж — два лётчика и один бортовой техник. Одна группа всегда дежурит в Кольцово, что-то случается — полетели. И на их место тут же заступает вторая группа.

— Есть для «воздушного спецназа» работа в Екатеринбурге?

— Да, например, если пожар случится в «Высоцком». Дело в том, что противопожарные службы и системы во время возгорания на середине здания мало чем смогут помочь. При горении весь жар идёт вверх — плавятся конструкции, и здание может рухнуть. Снизу тушить не всегда эффективно. Сверху вертолётом тоже. Каким образом эвакуировать людей, если что-то загорится посередине? Лестница на «Высоцкий», например, не достанет. Есть рукава, в которые человек прыгает и спускается на землю. Но длины может не хватить. Поэтому возникает вопрос с эвакуацией людей с этажей, находящихся выше очага возгорания. И мы на уральском небоскрёбе уже тренировались — зажигали дымовые шашки, садились на вертолёте на крышу «Высоцкого» и забирали людей.

— Чем конкретно ты занимаешься в отряде?

— Я опытный парашютист. Знаю как авиационные, так и наземные методы ведения поисково-спасательных работ. Таких специалистов у нас мало, тем более я знаю структуру изнутри. Вот меня и попросили перейти на новую должность и сформировать отряд. Моя задача сейчас — всё организовать. Дело в том, что подразделение недавно создано, оно ново для нашей области, и сейчас мы пытаемся получить деньги на обучение, оборудование. Например, обещают в скором времени установить на вертолёт тепловизионный модуль, позволяющий искать тепловые точки в лесу. Так проще будет найти потерявшиеся группы.

— А как ты стал спасателем?

— Спасателем я стал не как все. Учился в горной академии в аспирантуре, писал кандидатскую диссертацию и заодно занимался парашютным спортом. Мой научный руководитель увлекался самолётным спортом и погиб при выполнении фигуры высшего пилотажа. После этого с кандидатской у меня не сложилось — без руководителя не получилось заниматься данной темой (разрабатывал датчик скорости движения воздуха в шахтах). И возникло желание заняться поисково-спасательными работами. В базе кадровых агентств я как-то увидел вакансию спасателя-парашютиста. Позвонил — и меня пригласили на собеседование, затем взяли в качестве студента. Прошёл курс обучения, сдал экзамены и был допущен к спасательным работам. И стал членом Уральского регионального поисково-спасательного отряда.

— Какие у тебя были обязанности?

— Выезжали на аварии, пожары, паводки, освобождали пожилых людей или детей, которых случайно закрывали в квартире. Иногда даже спасали животных. Так, лошади часто уходят и проваливаются в колодцы, люки в тех местах, где не пройдёт техника и кран туда не вызвать. В прошлом году мы целую ночь в районе Истока спасали двух лошадей, которые попали в канаву. Одна из них была беременна. Вытаскивали их при помощи деревьев, тросов. Мучились всю ночь. Но лошади остались живы, всё получилось.

— На какие ДТП тебя чаще всего вызывали?

— Я выезжал на такие ДТП, где человек был зажат в машине. Часто первыми приезжали на место, куда скорая или ГИБДД оперативно добраться не могли, сразу приступали к оказанию первой помощи. Помню, в МЧС был случай. Дежурили на смене. Я вышел на улицу и услышал глухой удар и звук тормозов. Сначала не понял, что произошло. Тут к отряду подбежал человек и сказал, что произошла авария, водитель зажат в машине. Метров через 300 стояли КамАЗ и маршрутка. У маршрутки разорвало газовый трубопровод, она вся была в белом тумане. Достаточно было одной искры, чтобы всё вспыхнуло. А рядом люди стояли. Мы к водителю. Он еле слышно: «Газовый вентиль под машиной». Я нырнул под маршрутку и стал искать его. Перекрыл, а потом гидроинструментом водителя освободили. И в тот момент страха не было, он пришёл позже.

— Кстати, о страхе. Спасателям свойственно бояться, волноваться во время операций?

— Очень важно умение работать с собой. Нужно отключить эмоции. Да, может быть, это прозвучит негуманно. Но бывает, что из-за твоего сострадания гибнут люди. Нужно быстро принять решение. Представь: ты лежишь, тебе плохо. Подбегает спасатель и начинает причитать: «Ах, не переживай, сейчас мы придумаем что с тобой делать...» Как думаешь, тебе от этого спокойнее будет? А когда приходит человек и говорит: сейчас сделаем так, затем так, потом так. Он показывает свою уверенность. И эта уверенность передаётся тебе. Когда я подхожу к пострадавшему, в моей голове уже складывается определённый алгоритм действий. А чем больше забываешь — тем лучше. В идеале у спасателя должен отложиться сухой остаток — опыт работы. А как это было, с какими эмоциями — это не важно.

— Приходилось спасать туристов или исследователей?

— Мы вылетали на поиски альпинистов на Северный Урал. Год назад там со склона упала туристка, получила переломы. Проблема была в том, что у нас было очень мало времени на то, чтобы забрать её. Мы девушку долго искали, возможности для дозаправки не было. Поэтому каким-то чудом управились и подняли её за 5 минут. А однажды нас забросили для обеспечения безопасности съёмок фильма на перевале Дятлова. Там параллельно работал профессор из Москвы, и он получил воспаление лёгких. А чтобы оттуда выбраться самостоятельно, ему понадобилась бы неделя. И мы организовали спасательную операцию, эвакуировали его с помощью вертолёта.

— Какой график работы у спасателей?

— Мы работали сутки через четверо. Но есть такая пословица: «Ты спасатель МЧС — на день пришёл, на год исчез». Часто бывает, что ты приходишь на смену и дома появляешься спустя несколько месяцев.

— И как твои родные к этому относятся?

— Все привыкают к моему сумасшедшему графику и уже нормально воспринимают. Спасатели — такие люди, которые умеют совмещать практически всё.

— Проработав 10 лет в поисково-спасательном отряде, ты ушёл руководить спасателями-десантниками. Сложно было расставаться с прошлой командой?

— Очень тяжело, там ведь вторая семья. Они меня отпускать не хотели. Но мы всё равно будем пересекаться, ликвидация ЧП — дело общее.

P.S. Уникальному отряду суждено было просуществовать всего два года: весной 2017-го его расформировали, а сотрудников — сократили.