Ресторан-пиццерия «Папарацци»

Каждый человек, посещающий заведения общественного питания, нет-нет, да и подумает – вот если бы у меня был свой ресторан! Там бы было совсем по-другому, чем здесь (панорамный снисходительный взгляд на зал, в котором находится), или чем там (раздражённое воспоминание о визите ещё куда-то).

Уж я бы смог! – думает он – ух, они бы у меня повертелись!

К счастью, подобные мысли скоро забываются, и, выходя из ресторана, человек идёт работать с теми вещами, в которых поднаторел и в которых действительно разбирается. Ресторанами же занимаются люди, которые на самом деле много знают о еде, о людях и о многом другом, что нужно и важно.

Но так бывает не всегда.

Частенько рестораны открывают люди, не имеющие к организации общественного питания никакого отношения.

Например, у них могут быть друзья-рестораторы. Или деньги для того, чтобы вложиться в открытие. Или медийное «лицо», чтобы как следует заведение распиарить.

Типичный пример того, как можно вложить свой образ и деньги во что-то прибыльное и, главное, далекое от эфемерного мира искусства – рестораны «Планета Голливуд». Один опытный ресторатор – создание сети Hard Rock Café стоит многого - и «лица», они же инвесторы, что, согласитесь, очень удобно. Иконостас был подобран весьма впечатляющий – Сильвестр Сталлоне, Брюс Уиллис с Деми Мур, ну и, наконец, самый высокооплачиваемый железный дровосек современности - Арнольд Шварценеггер.

Однако, несмотря даже на такое промо, «не взлетело».

Что уж там не так пошло – бог его знает, однако опыта хорошего ресторатора с мировым именем, всех звёзд, вместе взятых и весьма приличного мешка денег не хватило для того, чтобы проект пах и цвёл.

Так как в России, что ресторанный, что шоу-бизнес достаточно молоды, то и звёзды у нас потусклее, да и планы рестораторов пожиже.

Осенью прошлого года в Екатеринбург приехал один весьма раскрученный в СМИ человек – Фёдор Сергеевич Бондарчук.

И приехал он как ресторатор.

Учитывая, что столичные ресторанные проекты связанные с именем Фёдора Сергеевича, ведут и к другим именам – Аркадия Новикова (количество проектов этого профессионала выглядит весьма и весьма внушительно), Кирилла Гусева и Ивана Бронова (создателей «Ресторанного синдиката», объединяющего семь представительных заведений), и Степана Михалкова (на его счету четыре ресторана и сеть кафе-булочных), скорее выкристаллизовывается в голове нечто менее ультимативное, чем гордое «ресторатор».

Скорее, «ресторатор-компаньон», что, наверное, несколько мелковато для такого многогранного человека.

И Фёдор Сергеевич в своем сольном проекте двинулся в регионы, благо столицы коллегами по цеху уже вполне освоены.

Всё бы к лучшему.

Пусть будет заведений больше, разных, пусть между ними будет конкуренция, а у нас, едоков – выбор. Радоваться да радоваться.

Смутило только одно.

Уж очень ретиво принялся Фёдор Сергеевич за дело, много сказал о местном ресторанном рынке и очень уж свои будущие заведения на фоне местных обособил.

Вот одно из его высказываний, которое прозвучало во время пресс-конференции:

«Делали анализ рынка, посмотрели, что с ресторанами в Екатеринбурге, как они выглядят и какой средний чек. Они все очень дорогие, очень дорогие. У нас средний чек 700 рублей, от 700 рублей до 1000..»

Рестораторы Екатеринбурга, должно быть, испугались, схватились за сердце, побежали смотреть свой средний чек, выдохнули, успокоились и расслабились. Может быть, даже рукой махнули.

Потом была рекламная кампания, открытие, шокирующие подробности о том, что в порцию пенне входит ровно 30 этих самых пенне-единиц, слухи о том, что народу – валом, что менеджмент не по-уральски суров, а по-московски деловит…

Выждав некоторое время на усушку, утруску и постановку процессов в рабочую колею, заглянем.

Первое, что приходит в голову, когда дёргаешь закрытую дверь под светящейся вывеской «Paparazzi» - ресторан закрыт. Потом читаешь пленочное «Служебный вход. Вход в пиццерию Paparazzi через ТЦ Европа».

Потом думаешь – а зачем служебному входу и такая вывеска? Чтоб снабженец да местный пиццайоло не заблудились?

Впрочем, пусть. Пойдём через ТЦ.

Постояв на эскалаторе, приезжаем на третий этаж, в царство бутиков, глазеющих на редких прохожих пустыми зеркальными глазами, раздеваемся и заходим.

Ощущения неоднозначные.

Большой мрачный зал тонет в сумраке, из которого закрепленные наверху софиты робко трогают лучами белые квадраты салфеток.

Всю стену бара заливает красный свет, пылающий на полках, уставленных бутылками. Приглядевшись, понимаешь что бутылки, за исключением нижнего ряда, сплошь с сиропом, как будто попал в инфернальное кафе-мороженое.

Сам зал поделен на несколько зон, из которых одна, непосредственно у окон, выходящих на Вайнера, приподнята уровнем и отгорожена от пристального взгляда занавеской из посверкивающих на нитках стеклянных бусинок а-ля Сваровски.

Света не то чтобы не хватает, он просто растворяется в просторе помещения и абсолютно не чувствуется.

Битва уюта и стильности закончилась, не начавшись, победой последней.

Официанты скользят в полумраке, публика старается присесть поближе к стенам, середина зала плотностью пустых столов и геометрическим порядком напоминает офицерскую столовую в день траура.

Присев за столик и погрузив себя в тёмное нутро дивана с резной спинкой, изучим предложение.

Меню невелико, но это и к лучшему, есть ощущение, что люди думали над его содержимым. Оно немногословно – и это тоже хорошо. А вот то, что выход блюд остается тайной непосредственно до момента подачи – скорее плохо. Невозможно сориентироваться.

То ли пиццей объешься, то ли к ней для нажористости надо еще пять закусок паровозом пустить. Тайна. Официантка в этом деле тоже не помощница, руками разведёт, как девушка из подтанцовки ансамбля «Золотое Кольцо» - вот такая, мол, пицца, сударыни с сударями. Анализировать же диапазон развода рук - дело непростое, да и ненужное. Лучше закажем с запасом.

Официантов, кстати, ждать не надо. То ли виной полупустой зал, то ли профподготовка – с обслуживанием проблем не возникает ни в начале трапезы, ни потом.

Меню появляется сразу, винная карта - чуть позже, пепельницы меняются своевременно.

Винная карта не чрезмерна, но и не скудна, а приятно сбалансирована предложением итальянских вин по бокалам и по бутылкам.

В ожидании блюд займёмся занимательной арифметикой. Вспомнив слова именитого московского гостя про то, что средняя пицца в заведении будет стоить около 250 рублей, сложим стоимость всех пицц столбиком и поделим на количество предложений. Получилось 415 рублей.

«Средняя температура по больнице» больше озвученной прессе раза в полтора. Сомнительно, что могло получиться 250, когда самое дешёвое предложение - "Пицца Маргарита" - стоит в "Папарацци" 270 рублей.

И ведь всё понятно. Очень хотелось произвести впечатление, чтобы конкурент валидол в кармане нащупывал нервными пальцами. Стоило ли? А бог его знает.

Пока суд да дело, несут заказанное.

«Брускетто с сыром» 180 рублей

Представьте себе, что купили в магазине буханку хлеба. Этакого с претензией, из серой муки, из тех, что продаются в больших магазинах в бумажных пакетах и пекутся где-то поблизости, а не на хлебокомбинате. Отрезали ломоть на завтрак, а в пакет убрать забыли, вот он и подсох на срезе, дурное дело нехитрое. А куда девать подсохшее?

Вот и наступит тогда время понять, кто в мире чистогана выживет, а кто ко дну пойдет.

Рачительный хозяин отличается от неэкономного бессеребренника тем, что все в дело пустит, не пройдет мимо него выгода.

Не прошла.

На кусок трудно поддающегося не то что жеванию, а и резке ножом, хлеба, было положено некоторое количество неопознаваемого сыра. В печку, сыр растаял, хлеб окончательно задубел, на тарелку его, родимого – да гостю.

Итальянские домохозяйки, недовольные режимом дуче в годы Второй Мировой, наверняка потчевали слабо разбирающихся в итальянских специалитетах немецких солдат чем-то подобным из партизанских соображений, рискуя жизнью.

Яростный в своей борьбе бутерброд получился. Коммунистический.

«Карпачо лосось» 250 рублей

Блюдо, выглядящее настолько хорошо, насколько странно было на вкус.

Мыльный привкус тонких ломтиков водянистого лосося в компании с чуть горчащим песто и излишним оливковым маслом поневоле приводят к печальным выводам – лососю пришлось серьезно пострадать и после кончины. Не то чтобы к рыбе было какое- то повышенное сострадание, но этакого она явно не заслужила.

«Ты зачем лосося в мойку положил?! Разморозить?! И куда его теперь? Отрежь кусок, положи обратно… (спустя сутки) Я тебе куда говорил положить лосося? Об-рат-но! Не в холодильник, а в морозилку. А я знаю? Ну, положи в морозилку (с сомнением). (спустя еще сутки) А в чём это вся мойка? А. Там карпачо заказали.. ну…может и не заметят»

И мы снова возвращаемся к разговору о всепобеждающей рачительности.

Салат «Дженовезе» 380 рублей

Неожиданное сочетание козьего сыра, отварной и охлажденной свеклы, пармезана кедровых орехов и соуса песто оказывается на удивление удачным и приятным. Нейтральный, чуть сладковатый вкус свеклы подчеркивает кислинку сыра и соуса, а пармезан добавляет пряный теплый оттенок. Если умудриться захватить на вилку по небольшому кусочку каждого составляющего, то во рту расцветает соцветие ощущений, весьма и весьма приятное. Можно было бы сравнить общее впечатление с одним из майских сицилийских вечеров, когда в прохладный вечерний воздух вплетается аромат нагретой солнцем ранней зелени.

Рекомендую.

Салат «Авокадо с креветками» 420 рублей

Яркий пример того, что если поместить некоторое количество продуктов на одну тарелку, этого будет явно мало для того, чтобы они подружились друг с другом.

Листья хрустящего салата с явным предубеждением чувствуют себя рядом с маслянистым авокадо, креветки недоумевают от близости с помидорами, а все вместе они ощущают себя крайне неуютно.

Продукты сами по себе хорошие, их можно есть хоть вместе, хоть порознь – от этого ничего не изменится, более близки они не станут. С таким же успехом можно было их не смешивать, а подать в отдельных мисочках.

Странное блюдо. И уж не салат точно.

«Суп тыквенный с креветками» 340 рублей

В одной из капстран, в ресторане, притаившемся в оранжерее императорского дворца, среди пальм, нагло раскинувших в стороны плотные листья, проезжающие могут незадорого отведать тыквенного супа. Этот суп, таящий в нежной рыжей мякоти своего пюре неожиданную остроту перца и пылкую страсть бальзамика, насыщает и будоражит одновременно, он – не постесняюсь этого выражения – зовёт трудиться и бороться, что бы это ни значило применительно к праздным озябшим туристам. Его, как мощной батарейки, хватает изумительно надолго, можно бродить и бродить по замерзшим улицам и рассматривать достопримечательности.

Суп, предложенный в Папарацци, не имеет с вышеописанным супом ничего общего.

Тёплое пресное пюре, чуть сдобренное оливковым маслом, равнодушно обнимает тела остывших креветок, отпуская их к едоку так же, как и живёт – «без любви, без тоски, без жалости».

Чрезвычайно скучный суп. Суп в футляре, не несущий ничего и ничего в себе не содержащий.

Тоска.

«Тунец в белом вине с листьями салата» 550 рублей

Если положить филе тунца в маринад из белого вина, сдобрить пряностями, после вытащить, чуть прихватить на сковородке, порезать на ломтики и уложить на листья салата – получится как раз то самое блюдо, о котором идет речь.

И, несмотря на случающиеся в филе косточки, чуть более долгое, чем нужно, время маринования, странный зубчик чеснока, из которого вырезали припорченное место, сложили в маринад, а после – то ли специально, то ли по недосмотру, уложили в порционную тарелку – тунец с упорством цепляется за свою съедобность.

На том ему и спасибо.

«Лазанья мясная» 360 рублей

Для того, чтобы испортить лазанью, нужно не так уж и много. Достаточно добавить в нее слишком много соуса и передержать. Слои теста становятся дряблыми как память склеротика, лазанья оплывает в тарелке рыхлым апрельским сугробом, густо залитым чем-то жирным и пахнущим томатами.

Голодный человек, в отличие от уже перекусившего, может простить всё это. Единственное, чего голодный человек не простит никогда, – это размера порции.

Она весьма невелика.

Так что, при расчёте сил на ужин, это нужно непременно учитывать.

Пицца «Папарацци» 550 рублей

Большой кусок тонкого теста, бугрящегося от нагрева румяными золотистыми пузырями, покрыт сначала сливочным сыром, потом ломтиками моцареллы и помидоров, а сверху, как тонким покрывалом, укутан слоем тончайших прозрачных ломтиков пармской ветчины.

Укутан целиком, от края и до края, а не стыдливыми лоскутками «от центра к краю».

При подаче это производит должное впечатление. Богато.

Надкусывая, сначала чувствуешь солоноватое подсушенное мясо с привкусом нездешних мест, потом нежность сыра, кислинку томата.

Весьма и весьма хорошо.

Недаром эта пицца – самая дорогая в коллекции ресторана. Заслужила.

«Миндальная панакотта» 160 рублей

Вкусно. Нежно. Фактура десерта бархатистая и богатая.

Сверху – лепестки правильно подсушенного миндаля. Единственное, что вызывает легкое недоумение – ягоды красной смородины, припорошенные сахарной пудрой и засунутые в бокал прямо на веточке.

Интересно, если им попадутся на веточке помидоры черри – кухня тоже их куда-нибудь прямо на ветке спроворит?

В целом же - вполне достойный десерт.

«Творожная запеканка с малиновым соусом» 160 рублей

Для тех, кто жаловал это лакомство в детсадовском возрасте, вкус откровением не станет. Хорошая запеканка, текстура творога чувствуется очень хорошо, хотя, на мой вкус, ей не помешало бы быть чуть поплотнее. С сахаром полный порядок, его в меру. Запеканка не перекрывает яркостью предложенный ягодный соус, а лишь выгодно подчеркивает его.

«Домашние эклеры с лёгким заварным кремом» 140 рублей

Насчет лёгкости – сильно погорячились. Крем основательный, и сливок в него не пожалели. А вот то, что получилось, заслуживает отдельной похвалы кондитеру. Если бы в моём детстве были такие эклеры, думаю, что отрочество я бы встретил на несколько килограммов потяжелее, чем был.

Эклер с белковым кремом был слишком лёгок и несерьёзен, с масляным – слишком жирен и нажорист. Тот крем, который положили в эти эклеры, воистину золотая середина.

Пара слов о глинтвейне.

Больше всего этот горячий напиток напоминал неразбавленный компот, вскипячённый и поданный, по недоразумению, вместе с красным вином.

Приторность заставляла задуматься о том, что что-то непременно должно слипнуться и хорошо, если бы это была соломинка.

Так что, если не очень любите сладкое, бегите этого глинтвейна, если оставить его остывать – непременно засахарится, как старый мёд, и будет кристаллизовываться на стенках.

Жидкая карамель «плодово-ягодная», только с градусом.

У Фёдора Сергеевича получился очень странный ресторан.

Да, он в центре, но, за счёт витиеватого расположения на самом верху претенциозной стеклянной конструкции, - вроде как и на отшибе.

Средний чек, которым актёррежиссёрпродюсербог знает кто ещё бравировал перед легковерными журналистами, на поверку оказался не таким уж маленьким, можно найти преизрядное количество мест, где можно покушать примерно то же самое примерно в те же самые деньги.

Чуда не случилось. Накормить голодную толпу семью хлебами не удалось.

В сухом остатке - место с претензией на гламур и элитарность, отвергающее публику попугливее уже самим интерьером.

Кухня неровная, атмосфера - на любителя.

Подмастерье очень старался, но собственную лавочку открывать ещё рано.

Учиться, учиться и учиться.

Благо есть у кого.

Вместо постскриптума

На столах стоят бутылочки с бальзамиком и оливковым маслом.

И они подписаны.

На той, что потемнее, написано "Бальзамик", на той, что посветлее - "Оливковое масло".

Видимо, чтобы аборигены не перепутали.

Кто ж их знает?

Край-то дикий.